Стеклянный лабиринт - [15]

   - И где мне его искать? - машинально, сам себя спросил Астафьев. - На кладбище?

   - Скорее всего, именно там. Насколько я понял, он и живет там же, в сторожке. Кажется, его зовут Бурлак.

Глава 7

   На кладбище Бурлак появился совсем пацаном, лет в четырнадцать. Сначала Пашке понравилась Пасха с куличами и разноцветными яйцами, пряниками и конфетами, которые совали полуголодному парнишке подобревшие к церковному празднику старухи. Подобные угощения ему были в диковинку, так как деньги в его обширном семействе в основном уходили на выпивку, где пили все восемь человек, и пили нещадно. Исключением не стали старшие и младшие братья и сестры Пашки.

   Семья получала крошечное пособие для многодетных и сразу его пропивала. Когда халявные деньги кончались, у Бурлаков начинался сезон охоты на "пушнину". Торжественно шествуя по городу в полном составе, они не пропускали ни одного мусорного бака, вылавливая оттуда все пустые бутылки. С наступлением лета Бурлаки воровали с огородов овощи, продавали их, а на вырученные деньги покупали все ту же выпивку и нехитрую, самую дешевую жратву. Бросив школу после третьего класса, к "семейному бизнесу" присоединился и Пашка. Но после той Пасхи все изменилось.

   В понедельник он снова пришел на кладбище, чтобы собрать куличи и пасхальные яйца, оставленные на могилках. Странно, но Пашке вид пустынного, тихого погоста понравился больше, чем вчерашняя, праздничная суета. Начисто забыв о цели своего посещения, он бездумно просидел в странном, блаженном оцепенении на одной из могил до самого вечера и лишь ночью вернулся в родной барак. На следующее утро он не пошел вместе со всеми на поиски стеклотары, а прямиком отправился на кладбище. С каждых похорон Бурлаку что-то перепадало: кусок хлеба с колбасой, горсть конфет и даже граммов сто водки, налитых одним "доброхотом".

   Его приметил "Начальник кладбища" - так называли Юрия Ивановича, рослого мужика лет сорока пяти, рывшего на кладбище могилы. Он давно работал на ритуальном поприще и единственный из всех прошедших через это хмельное место мужиков не спился. Несмотря на то что "начальник", выпивал ежедневно немалое количество водки, никто не мог сказать, что видел Юрия Ивановича пьяным. За спокойный характер и безотказность его уважали и обращались по имени-отчеству, а за глаза называли "начальник кладбища".

   В основном могилы копали небольшим экскаватором, кладбище было не огорожено, и давно уже хоронили, что называется, в чистом поле. Но старенький "Беларусь" частенько ломался, вот тогда и звали "начальника кладбища". Иной раз родственники хотели похоронить своих близких в старой части кладбища, превратившейся с годами в зеленую рощу, где техника проехать не могла. И опять помогал Юрий Иванович. Плата была одна и та же - несколько ассигнаций, в пределах разумного, и литр водки с колбасой.

   Скоро Пашка начал помогать "начальнику" в его простой работе, а потом и вовсе переехал жить в кладбищенскую сторожку, чтобы не топать каждый день через весь город к своей веселой родне. Это и уберегло его от неминуемой смерти: через полгода семейство Бурлаков отравилось метиловым спиртом.

   Во время похорон родственников Пашка не уронил ни слезинки. Столь же безучастно он отнесся к тому, что их комнату сразу же заняла соседская семья. Бурлак так и остался жить в сторожке и постепенно вымахал в широкоплечего парня с квадратным, грубым, словно наскоро вырубленным из дерева лицом, с вечно лохматыми, неопределенного цвета волосами и угрюмым взглядом.

   В один из осенних темных вечеров прошлого года Юрий Иванович погиб - его сбил на грузовике пьяный водитель. От своего наставника Пашка унаследовал трудолюбие, стойкость к выпивке, а заодно и прозвище: "начальник кладбища". Настоящие начальники были и не прочь взять парня на постоянную работу, но в свои двадцать два года он не имел не только трудовой книжки, но и никаких документов вообще - метрики Пашки выбросили новые жильцы барачной комнаты вместе со всем остальным бурлацким хламом. В табеле же по-прежнему числился Юрий Иванович, а зарплату его исправно получали главбух и директор.

   Бурлака деньги не интересовали...

   С некоторых пор плата за рытье могил изменилась и зависела теперь от растущего курса доллара. Неизменными остались лишь литр водки и батон вареной колбасы с булкой хлеба. Водкой и частью денег Пашка честно делился с пьющим экскаваторщиком, а колбасу съедал сам. Оставшиеся деньги тратил на традиционное по субботам посещение бани и покупку всякой всячины. Он по-детски радовался, расставляя на столе в сторожке пиво и мороженое, лимонад и селедку.

   Но в последнее время у него начали появляться и хорошие, по меркам кривовских бомжей, деньжата.

   Тем ранним утром, в понедельник, когда июньская заря едва забрезжила на востоке, к его кладбищенской сторожке подкатили две машины - синяя "десятка" и полуторка "газель". Из легковушки выскочил невысокого роста, но крепкого телосложения, русоволосый парень и, подбежав к сторожке, постучал в дверь.

   - Эй, Бурлак, вставай, работа есть! - закричал он.