Стеклянные дома - [7]

 - Будьте осторожны, - наконец прошептал Арман.

Повернулся и пошел домой.

* * *

К обеду незнакомец все еще стоял на лугу.

Арман и Рейн-Мари прошли мимо него по пути к дому Клары, на другую сторону луга.

Вокруг человека в черном образовался невидимый ров. Деревенские жители отважились заняться своими обычными делами. Фигура стояла посреди широкого круга, который никто не решался пресечь.

На траве больше не играли дети, и люди, отводя взгляды, шли мимо быстрее обычного.

Анри, натянув поводок, зарычал и метнулся в дальнюю от Армана сторону. Шерсть на загривке встала дыбом. Пес насторожил огромные уши, затем прижал их - надо признать - к довольно легкомысленной голове.

Анри хранил все самое важное в своем сердце. А голова ему была дана в основном для того, чтобы лакомиться печеньем.

Но он был достаточно умен, чтобы не приближаться к облаченной в плащ фигуре.

Грейси, которую нашли в мусорном баке несколько месяцев назад, как и ее братца Лео, тоже шла на поводке.

Она, словно завороженная, загляделась на человека в черном и отказывалась идти дальше. Рейн-Мари пришлось взять ее на руки.

 - Может, надо что-то сказать? – спросила Рейн-Мари.

 - Оставим все как есть, - ответил Арман. – Вероятно, он желает внимания. И может быть, исчезнет, если мы этого внимания ему не окажем.

Но Рейн-Мари показалось, что не это главная причина, по которой Арман решил игнорировать пришельца. Просто он не хотел, чтобы жена приближалась к фигуре. И, честно говоря, у нее самой такого желания не возникало.

Утро перетекало в день, и Рейн-Мари ловила себя на том, что постоянно бросает взгляд в окно. Надеется, что фигура исчезнет. Но та оставалась на лугу. Неизменно неподвижная.

Рейн-Мари не помнила точно, когда это произошло, но в какой-то момент она перестала думать о нем как о «нем». В фигуре не было ничего человеческого. И тогда фигура превратилась в «оно».  В нелюдя.

 - Входите, - предложила Клара. – Вижу, наш визитер все еще здесь.

Она старалась говорить весело, но было ясно, что происходящее ее расстраивает. Как и остальных.

 - Есть соображения, кто бы это мог быть, Арман?

 - None. Хотел бы я знать. Сомневаюсь, что он там долго простоит. Это, должно быть, какая-то шутка.

 - Должно быть, - Клара повернулась к Рейн-Мари. – Я приготовила несколько новых коробок в гостиной возле камина. Думала, мы их просмотрим.

«Новые» было не совсем верным определением.

Клара помогала Рейн-Мари с тем, что превратилось в бесконечную сортировку так называемых архивов исторического общества. Горы коробок с фотографиями, документами, одеждой. Все, что копилось более сотни лет, хранилось в подвалах и на чердаках. Приобреталось на гаражных распродажах,  извлекалось на свет из церковных подземелий.

Рейн-Мари добровольно вызвалась разобрать эти залежи. Надеялась отыскать хоть что-то ценное в этой куче старого хлама. Такая работа была ей по душе. Рейн-Мари сделала карьеру на посту главного библиотекаря и архивариуса в Национальной Библиотеке и Архиве Квебека и, как и ее муж, имела страсть к истории. В особенности, истории провинции Квебек.

 - Пообедаешь с нами, Арман? – спросила Клара. В кухне витал аппетитный аромат супа. – Я прихватила багет из бакалеи.

 - Non, merci. Я иду в бистро, – он показал книжку, которую держал в руке. Это был его субботний ритуал - обед, пиво и книга у камелька в бистро.

 - Не из тех, что печет Жаклин? – спросила Рейн-Мари, ткнув в багет.

 - Нет, это Сара пекла. Я проверяла. Хотя я купила немного шоколадных пирожных Жаклин. Все-таки, как это важно, – заметила Клара, нарезая хрустящий багет, – чтобы пекарь умел испечь багет?

 - Здесь, у нас? Жизненно важно, - подтвердила Рейн-Мари.

 - Да-а-а, - протянула Клара. – Я тоже так думаю. Бедняжка Сара. Она мечтает оставить пекарню на Жаклин, но не знаю…

 - Ну, может быть, шоколадных пирожных в данном случае будет достаточно, - сказал Арман.  – Думаю, я мог бы научиться намазывать бри на них.

Клара усмехнулась, а потом задумалась. Может быть…

 - Жаклин тут всего лишь несколько месяцев, - заметила Рейн-Мари. – Есть шанс, что она еще научится.

 - Сара говорит, что в случае с багетом тебе это или дано, или не дано, - сказала Клара. – Что-то насчет замешивания теста и температуры рук.

 - В смысле, холодные руки или горячие? – поинтересовался Арман.

 - Вот не знаю, - ответила Клара. – Слишком много разной информации. Хочется просто верить, что багеты - это результат волшебства, а не дело случая, – она отложила хлебный нож. – Суп почти готов. Пока он настаивается, не желаете ли взглянуть на мою последнюю работу?

Клара нечасто приглашала на просмотр своих картин, особенно незавершенных. По крайней мере, Арману и Рейн-Мари, неохотно идущим в сторону мастерской, хотелось считать эти картины незавершенными.

Обычно они не упускали любой возможности посмотреть на то, что рисовала Клара – из-под ее кисти выходили прекрасные портреты. Но совсем недавно стало понятно, что «законченное» в ее понимании не совпадает с представлением остальных.

Арман спрашивал себя, что же такого там видит Клара, чего не видят они.

Мастерская была погружена в темноту, сквозь северное окно всегда проникало мало света, а в холодный ноябрьский день его было еще меньше.