Стеклянная ловушка - [38]

Пока двигатель не прогреется, вертолет не взлетит. Мне, как командиру взвода, «бортач», как самый большой начальник при высадке десанта, выделил одно из четырех мягких кресел, установленных сразу за кабиной пилотов. Солдаты разместились на неудобных и коротких боковых откидных сиденьях. Выделять кого-то из них и звать в мягкие кресла я не стал. Одно дело — так разместился командир, совсем другое — кто-то из солдат. У командира не должно быть любимчиков.

Наконец, вертолетный двигатель загудел интенсивнее. Мы взлетали. Мое кресло было рядом с проходом, смотреть в иллюминатор было неудобно. Я и не смотрел. И без того было ясно, что мы набираем высоту. Осталось только добраться до места, на месте встретиться с пятым взводом нашей роты, обсудить со старшим лейтенантом Простолюдиновым ситуацию и сразу, без задержки, приступить к работе.

Я закрыл глаза. Но не потому, что хотел спать, а потому, что так привык. С закрытыми глазами полет всегда кажется более коротким…

Глава восьмая

Когда я открыл глаза, понял, что все же какое-то время спал. За иллюминатором было уже светло. Я понимал, что наверху, на высоте полета, утро всегда наступает раньше, чем внизу, среди гор и ущелий. Сами горы сверху хорошо просматривались.

Я переложил рюкзак из соседнего кресла себе на колени и пересел ближе к иллюминатору, чтобы посмотреть через стекла на однообразные, не несущие никакой информации горы, над которыми мы пролетали.

Горы были здесь невысокими и не скалистыми. Местами были покрыты зарослями. Это вам не чеченские горы, заросшие елями и березняком. Горы Дагестана существенно отличались даже внешне. Они были голые и изобиловали только кустами, покрытыми по времени года снегом. Однако, как говорила мне карта, загруженная в мой планшетник, работать нам предстояло на более равнинной местности, только рядом с горами.

Я плохо знал географию Дагестана и тем более маршрут, по которому летел вертолет. И потому вытащил свой планшетник и включил навигатор. Он показал мне место, над которым мы находились. И направление, в котором летели. Похоже было, что вертолет совершил большой полукруг, чтобы избежать встречи с настоящими высокими горами.

Поскольку летели мы без дозаправки, я предположил, что вертолет, высадив нас, будет заправляться топливом в Дагестане. Спрашивать пилотов или «бортача» об этом я не стал. Это по большому счету не мое дело. Вертолетчики сами знают, как им летать. Но направлялись мы прямиком к месту высадки. И лететь оставалось, согласно имеющимся у меня картам, совсем не долго, даже уши не успели устать от шума вертолетного двигателя. Я не стал больше закрывать глаза. Тем более что ощутил, как Ми-8 начал снижаться.

Приблизительно минут через десять мы начали опускаться ощутимее. Потом, если судить опять же по ощущениям, сделали круг, после чего пилоты нашли место для посадки, теперь вертолет стал терять высоту по прямой линии. Я еще думал, что мы находимся высоко, и потому для меня стало неожиданностью ощутимое касание колесами земли.

«Бортач» коснулся моего плеча:

— Пора. Десантирование. Там вас встречают… — И направился в сторону выхода.

Я встал. Оказалось, люк уже открыт. На улице было светло, от ветра, поднятого винтами, кружил снег.

— Лохметьев! Всем принять первичную дозу «стимулятора Горохова», после этого — к машине! — дал я команду по внутренней связи и сам понюхал из флакончика. «Бортачу» меня видно не было, он смотрел, как выполняли мой приказ солдаты, однако вопросов не задавал. Все-таки спецназ военной разведки… Мало ли, какие у них бывают дела? Военную разведку спрашивать не полагается.

Солдаты команды на десантирование уже ждали. Правда, в данном случае термин «десантирование» был скорее всего условный, поскольку наши действия больше напоминали обычную высадку из транспортного средства, как в гражданском аэропорту. Разве что скоростной режим соблюдался повышенный.

Сначала быстро вышли несколько бойцов первого отделения, им передали георадар и коробки с беспилотником и «глушилкой», затем разгрузили ящики с гранатометами «Вампир» РПГ-29 — три ящика для пятого взвода, два ящика для нас. Потом выгрузили ящики с «выстрелами» для того же гранатомета и только после полного завершения выгрузки оборудования и оружия на два взвода по простенькому трапу спустились остальные бойцы.

Я покинул вертолет последним, пожав на прощение руку «бортачу» и через него поблагодарив пилотов, которые и после посадки оставались в кабине. Едва я ступил на землю, трап поднялся автоматически, звучно защелкнулся в креплении, входной люк закрылся, двигатели зашумели сильнее, лопасти, набрав обороты, перестали «хлопать».

Вертолет начал взлет. Теперь уже ветер от главного винта дул не за пределами своего диаметра, а повсеместно, и шлем я придержал рукой чисто машинально, хотя знал, что он пристегнут крепко.

Откуда-то со стороны, тоже придерживая одной рукой шлем, ко мне подскочил старший лейтенант Вениамин Простолюдинов, командир пятого взвода, низкорослый, узкоплечий, но очень жилистый парень. Его жилистость даже на лице отражалась, делая его жестким, а взгляд колючим.