Стеклодув - [24]

Меня постепенно наполнял холод, такой холод, что я не удивился бы, обнаружив, что от моего прикосновения, от моего выдоха вокруг образуется лед, как от того автомобиля, похожего на автомобиль опекуна. Что это было призрак, притворившийся автомобилем опекуна, чтобы предсказать, что меня ждет в будущем? Я не знал. Я во всем сомневался, да и не волновало меня, где истина. Пришло равнодушие ко всему, кроме того, что я собирался сделать.

Я смотрел в шар, и иногда Иркина фигурка начинала расплываться у меня перед глазами. А порой в тенях, вытягивавшихся и падавших на шар или проскальзывавших мимо, в меняющемся свете мне мерещились совсем иные картины. Я видел компанию пацанов с прыщавыми лицами, низкими лбами, нечесаными волосами. Они играли в карты, и над ними, возле тусклой лампочки, свисавшей с потолка, витала тень, похожая на гигантскую летучую мышь, но они ее не видели. При этом, однако, они воспринимали все, что эта тень им нашептывала, воспринимали как под гипнозом, и теперь они пойдут и выполнят ее приказы, но откуда эти приказы взялись, они знать не будут, а будут считать, что действуют по собственной прихоти и по своему разумению…

Иногда, вдруг, возникало лицо Дормидонтова или лица других людей, которых я раньше знал или даже не знал. Вот снова промчался черный автомобиль, и, отделившись от него, отслоившись, — будто от черного упала белая тень или негатив стал позитивом, перейдя с пленки на фотобумагу, появился белый. И город я видел, в котором не был никогда, и многое иное, странное и непонятное.

Скорее всего, я время от времени задремывал — ведь я провел бессонную ночь в автобусе. Встрепенулся я, когда комната перестала расплываться и все ее очертания сделались родными и знакомыми. Уже начинало темнеть. И вдруг я явственно услышал, как шар шепнул мне откуда-то из своих глубин: «Пора!».

Свет внутри шара изменился. Я различил в нем крохотный огонек, крепнущий и вытягивающийся, поворачивающийся в определенную сторону, будто стрелка магнита. Я взял шар в руки — и поразился его невесомости. Да, его вес исчез, и теперь, он сам приподнимал меня, влек за собой. Конечно, это могло мне померещиться от нервного напряжения, я был в том состоянии, когда человек способен поднять кузнечный молот так же легко, как пушинку. Но я уверен, мне ничего не мерещилось, все происходило так, как я рассказываю.

Мне не надо было выбирать направление, напрягаться. Шар с такой силой влек меня за собой, что оставалось только подчиняться ему. Я перешел на легкую рысцу, потом еще ускорил ход, мои ноги едва касались земли. Я перемещался так быстро, что едва успевал различать знакомые прежде улицы скорее летел над землей, чем бежал.

И вдруг шар опять наполнился тяжестью, и я обнаружил, что стою в начале пустой и темной улицы, в одном из самых запущенных и зловещих районов города. В другом конце улицы маячило несколько теней.

То ли отсвет фонаря упал на шар, то ли приближение этих теней вызвало новый всплеск загадочной энергии в моем шаре, но он озарился новым светом, ярким, с синими и изумрудными оттенками.

Я твердо знал, что те, кто ко мне приближается, — это они. И еще я знал, что если я утратил власть над стеклом и оно меня не послушается, то я уже покойник. Мой живот так же разворотят ножом, как живот Ирки, на том все и кончится. Но мне было все равно.

Они были уже метрах в десяти от меня. Их было четверо. Один из них, самый высокий, тихо приказал идущему перед ним: «Давай!» В руке у того блеснул нож…

Я проснулся, весь в поту. Присел. За легкими занавесками виднелись ветки деревьев, растущих возле самого дома, они чуть покачивались, то черные, то густо изумрудные, то с желтыми отблесками, где на них попадал свет звезд. Небо очистилось, по-летнему крупные звезды светили сквозь тонкие ветки деревьев.

Я сделал несколько глубоких вдохов и выдохов, зажег ночник возле кровати, опять взялся за немецкую книжку по производству стекла. Читать ее было тем более трудно, что она была напечатана еще старым, готическим шрифтом. И я надеялся, что это трудное чтение меня отвлечет. Я боялся опять уснуть, боялся увидеть очередной кошмар на ту же самую тему, заклинившую в моем мозгу.

Однако же, я задремал вновь, когда уже светало, и увидел продолжение моего сна. То есть, при этом выпал целый кусок. Я не знал, что произошло на той улице, где я столкнулся с «картежниками». Я мог только догадываться, что я их всех убил — точнее, что стекло их убило, повинуясь моей воле — потому что теперь я ехал вместе с опекуном в его черном автомобиле, и опекун говорил:

— Наворотил ты дел, — сказал он. — Хорошо, я вовремя успел.

— Это не я… — пробормотал я. — Это стекло…

— Понимаю, — отозвался он. Похоже, он мне не очень поверил. — Ладно, все потом. Ты сейчас не в себе.

— Куда мы? — спросил я.

— Домой, в Москву. — Он на секунду оглянулся. — Надо же, на тебе нет ни капли крови. Повезло.

Наступило молчание, длившееся довольно долго. Мы проехали через весь город и отмахали километров двадцать по шоссе на Москву, когда я спросил:

— Как вы меня нашли?

— А вот такую детскую забаву приобрел, случайно увидев в киоске… — он хитро подмигнул мне и вытащил из кармана несколько цветных стеклянных шариков. — Решил ехать туда, куда шарики подскажут, потому что, рассудил, такой мастер как ты не может не притягивать стекло. По-детски, скажешь, да? Но ведь сработало!