Стая Тамерлана - [56]

— По маслине каждому!

— Судью на мыло!!! — посыпались возгласы с трибун.

Последний выкрик почему-то близко к сердцу воспринял Аркадий Николаевич Заседин. Он махнул сжатым кулаком Мызину.

— Заставь кобеля драться, а не ваньку ломать! — закричал он.

Юрий ответил шефу взглядом исподлобья.

— Он не будет, я же говорил! Кончайте это безобразие…

На секунду ему показалось, что Заседин одумается и прекратит нелепый бой. Но тот и не собирался. Напротив, взгляд его наполнялся все большей злобой, чем-то он стал напоминать подаренных ему алабаев, которые видят перед собой только одно — цель.

— Ладно, — закусив губу, просипел Заседин. — Заставим. Киньте этому гаврику нож.

— Ну, это слишком! — воскликнул Мызин.

— Есть кастет. В подвале, — практично заметил Портнов.

— Во! То, что надо, тащи, — подхватил Заседин.

— А ты, Юрик, сиди и не рыпайся. Все будет по справедливости, — искоса глянув на ближайшего помощника, добавил он.

Резков медленно протянул руку в сторону, пошарил по траве, нащупал холодную тяжесть кастета, на ощупь просунул в него пальцы. Мастиф повернул вслед за движением руки голову, принюхался, но спокойно позволил надеть на пальцы матово блестящую железяку. Столь внезапного и сильного удара пес не ожидал. Он жалобно тявкнул, словно восклицая: ну и игры у вас, люди! И отскочил, позволив человеку подняться на ноги. Из-за уха у него потекла кровь.

Резков, ободренный успехом, шагнул вперед. Деформированный металлическим гребнем кулак рассек Принцу губу, и, наконец, разозлил его. Пес увильнул от следующего взмаха входящего в раж парня, вцепился в несущую ему боль руку и сильно дернул на себя, повалив человека. Затем вскочил ему на спину и прихватил зубами шею. Будь на месте Принца любой из среднеазиатов, бой на этом бы и закончился. Мастиф же, не приученный убивать, вновь довольствовался видимостью победы. Он выполнил игровую задачу: поверг врага на землю и надежно удерживал его. Чего еще вам надо, люди???

Однако публика была значительно кровожадней и не преминула заявить об этом недовольными криками.

— Принц! Добей его, Принц! — прорвался сквозь гул выкрик Мызина.

К начальственной ложе подбежал охранник в черной робе и доложил о бегстве двух победителей сегодняшнего ринга.

— О, блин! — отреагировал на новость Заседин. — Упустили! Это все ты! — недобро глянул он на Портнова.

— Не уйдут! — уверил тот и по-деловому спросил, — А здесь что? Ничья?

— Да, ничья. Все, заканчивайте! Давай, организуй погоню. Этих сволочей взять живыми!

Автоматная очередь, распоровшая лоснящуюся серую шкуру, так и не позволила Принцу разобраться в тонкостях людской натуры и понять, какого рода действий ждали от него собравшиеся здесь гуманоиды. Собака и лежащий под ней человек навечно слились в корчах предсмертной агонии.

— Ладно, Юрик, не переживай, мы тебе нового купим, — нетерпеливо сказал Заседин, вставая.

«Издевается, гад!» — подумал Мызин. И тут пружина, на которой бывает подвешен здравый смысл, лопнула в нем. Юрий сбил с ног ближайшего охранника, ударил ногой в живот другого, выхватил у него автомат. Но сразу же на спину ему прыгнул еще один человек. На упавшего налетела целая толпа разгоряченных зрелищем и вином мужчин.

* * *

Взвизгнув тормозами, восьмерка свернула на трассу. Машин было немного, и нестись, выжимая из дребезжащего всеми потрохами автомобиля максимальную скорость, было не сложно.

— Ты жив? — поинтересовался Сафаров минут через пять.

— Жив.

— В какой стороне твой дом?

— Там, — показал Ленька назад.

— А где Москва?

— Туда же.

— А, черт!

Мурад замигал фарами, громко посигналил и перегородил дорогу встречному «КАМАЗу». Водитель грузовика и не подумал возмущаться: как-то не принято у нас обижаться на вооруженных людей. Он вылез из кабины, держа руки перед собой, и скороговоркой принялся объяснять, что денег у него нет, идет он порожняком, и настойчиво предложил обыскать его самого и машину.

— Замолчи и иди к себе, — оборвал его Сафаров.

Он немного выехал из-за «КАМАЗа», почти перекрыв неширокое двухполосное шоссе. В импровизированный затор вскоре уперлась «Тойота-Королла» белого цвета с одним водителем. О лучшем Мурад не мог и пожелать.

— Разворачивайся и езжай обратно, — приказал Сафаров камазисту. — Учти, за нами погоня. Но поедут они за тобой. Что бы ты ни сказал — не поверят. Сначала продырявят. Ребята там злые. Мы им живыми не нужны — учти! Лучше сверни куда-нибудь, спрячься. Понял?

Вскоре на трассе осталась лишь одна пустая восьмерка.

* * *

Следуя коротким осенним путем, скрытое облаками солнце валилось на запад.

Юрий Мызин, изрядно помятый и вывалянный в грязи, сидел на мокрой траве и смотрел на безжизненный холмик, возвышающийся в центре ринга. Внутри него была пустота.

Серое полотно сумрака путалось с дождевыми струями и размывало силуэты. Трибуны пустели. Люди неплотной толпой потянулись к освещенному зданию ресторана. Впечатлениями почти не обменивались — всех ждало новое важное занятие. Позади всех тащилась худощавая ссутуленная фигура.

— Убийцы, — шептали ее побелевшие губы. — Убийцы! И я среди них! Я — убийца!

Голова человека кружилась, фигуры, идущие впереди него, плясали как маятники и казались расплывчатыми, словно залитые каким-то подвижным студнем. Человек остановился, сомкнул на голове ладони, качнулся и осел на землю. В это время кто-то оглянулся на оставшийся позади ринг, все-таки эмоции такого рода оставляют мощный след, и заметил падающего.