Стая - [29]
– Дайте мне перекусить, а потом мы попросим Вадима найти нам еды, – сказал я псам, сворачивая за угол. – Наверное, щенки…
Я замер как вкопанный.
Навстречу нам мчались Мамуся и Бабуля. Глаза у них были огромными от ужаса и отчаяния. Мамуся прыгнула мне на грудь, чуть не сбив меня с ног. Она жалобно скулила. Бабуля подвывала.
– Что? Что случилось? Где щенки?
Мамуся дернула меня за подол куртки, подгоняя ко входу в подземный мир. Вслед за ней я погрузился в темноту. На мрачных стенах играли отблески свечей, вокруг тянулись трубы. Мамуся привела меня к углу, где она оставалась со щенками и Бабулей. Гнездо, свитое мной из тряпок и газет, было пустым.
– Они должны быть здесь, – сказал я.
Я обыскал все вокруг, заглядывая под тряпки и за груды мусора, который дети набросали у стен. Ничего. Щенков нигде не было.
Я тряхнул за плечо мальчика, вдыхавшего воздух из коричневого пакета.
– Где щенки?
Взгляд его пустых глаз на мгновение остановился на моем лице, но потом опять затуманился.
Я подошел к мальчику и девочке, спавшим под старым пледом.
– Где щенки? – повторил я, потянув за плед.
Из-под него выкатилось несколько пустых коричневых бутылок.
Девочка открыла глаза и медленно сморгнула.
– Чего тебе?
– Где щенки? Щенки пропали.
– А, ты об этом. – Девочка зевнула. – Их Вадим забрал.
– Что?
– Ты слышал, что я сказала. Вадим их забрал.
Я стянул с нее плед.
– Почему? Куда он их забрал?
Девочка оттолкнула меня.
– Он забрал их, потому что всем известно: ты можешь получить больше, если будешь просить милостыню со щенком в руках. А куда он их унес, я понятия не имею. – Отвернувшись, она прижалась к мальчику.
Я закрыл лицо руками.
– Нет, – простонал я.
Мамуся лизнула мне руку.
– Вадим сказал, что попытается продать щенков, – сказала девочка, выглянув из-под пледа.
– Что? – вскинулся я.
– Ну да, – сонно пробормотала она. – За щенков неплохо заплатят, небось.
Я побежал.
Мы с псами бежали по улицам, пересекали дороги, шарахаясь от машин, метались по пустым оледенелым скверам.
Мы проверили все магазины и лавки, все канализационные люки, на которых Вадим любил греться. Мы бежали и бежали, пока слезы накрепко не примерзли к моему лицу. Мы бежали и бежали, пока Бабуля не остановилась.
Я прислонился к облупившейся кирпичной стене. На улице уже сгустились сумерки. Собаки сгрудились вокруг меня. Они требовали ответа.
Я стукнул себя по голове.
– Глупый, глупый маленький невзрачный мальчишка! Как я мог быть таким глупым!
Бабуля прижалась к моей ноге и вздохнула.
Я обвел взглядом свою стаю.
– Куда Вадим мог забрать их? – спросил я у Дымка.
Я нырнул в теплый янтарь его глаз, в отблески золота, во тьму ночи. Его глаза говорили мне, что я не глупый невзрачный мальчик. Я Песик. Пес. Это Дымок приказал мне последовать за ним в вагон, это Дымок привел меня в новый дом своей стаи. Это Дымок увел меня со станции…
– Точно! – Я вскочил на ноги. – Бежим!
Я помчался на станцию. Я перепрыгивал через две ступеньки, оскальзывался на мраморном полу. Ушастик, Мамуся и Бабуля неслись за мной, а Дымок и Везунчик юркали впереди, среди этой толпы, среди всех этих курток, пальто, ног, сапог, ладоней, баулов, сумок и глаз, которые никогда не смотрели в нашу сторону.
Вдруг Дымок остановился. Везунчик налетел на Дымка. Дымок опустил голову, словно прислушиваясь. Я тоже навострил уши, стараясь не обращать внимания на гам толпы и шум поездов.
А потом я услышал.
– Щенки! Продаются щенки! – Голос доносился из другого конца коридора.
Я побежал вперед, протискиваясь сквозь толпу.
Вадим сидел у подножия памятника, щенки спали у него на коленях. Мамуся, взвизгнув от радости, бросилась их обнюхивать.
– Ты что это творишь?! – завопил я.
Пожав плечами, Вадим почесал болячку в углу рта.
– Думал деньжат подзаработать. И вообще, щенкам так было бы лучше. Они попали бы к кому-то домой, а не умирали бы от голода на улицах.
Я отобрал у него щенков. Испугавшись, малыши заскулили.
– Они должны быть с матерью, – рявкнул я. – Она нужна им.
Вадим вскочил.
– На что вообще сдались эти матери, Песик? – прорычал он, придвинувшись ко мне. – Расскажи-ка мне. – Его лицо исказила гримаса боли. – Ты видишь тут наших матерей? – потребовал он ответа. – Видишь тут кого-то, кто мог бы позаботиться о нас?
Я сунул щенков себе под куртку.
– Я думал, ты мой друг!
– Мы не можем позволить себе заводить друзей на улице, дурилка! – заявил он. – Мы должны заботиться только о себе!
Вадим толкнул меня, но в этот момент Дымок и Везунчик подошли к нему поближе и зарычали.
– Да ты псих! – всплеснул руками Вадим. – Носишься со своими псами!
Развернувшись, он пошел прочь. Отойдя на безопасное расстояние, Вадим повернулся.
– Тебе не прожить одному, Песик. Тебя доконают зима, бандиты или милиция. Не выжить тебе.
А затем он скрылся, затерявшись в гуще толпы.
Плюхнувшись на пол, я вытащил щенков из-под куртки. Вся стая собралась вокруг нас, принюхиваясь и тыча в щенков носами.
Я прижался макушкой к холодной стене. Голубоватый свет заливал все вокруг. Лампы тянулись под потолком, образуя идеальную прямую. Я закрыл глаза, защищаясь от этого яркого сияния.
