Ставка Гитлера «Вервольф» в пространстве и времени - [3]
Свою признательность выражаю также сотрудникам различных архивов и библиотек. Одновременно с отзывами мне поступило много просьб, как от граждан Украины, так и «ближнего и дальнего зарубежья», издать книгу на русском языке, что и делаю. Надеюсь, что с ее выходом интерес к поднятой мною теме возрастет еще больше, и мы много приоткроем для себя нового с доселе неизвестного прошлого.
На данный момент в СМИ продолжают публиковаться различного рода материалы о деятельности ставки. На свет появляются новые легенды, мифы и просто небылицы о «Вервольфе». Вот только один из примеров. Недавно в средствах массовой информации и в ряде радиотелепередач с уст журналистов и даже бывших партизан была озвучена информация о том, что в разгар 10 решающих боёв Сталинградской битвы 22 декабря 1942 года по наводке советских подпольщиков 80 (!) «советских бомбардировщиков в сопровождении сильного эскорта» осуществили массированный налёт на «объекты гитлеровской штаб-квартиры „Вервольф“, превратив их в руины». На деле всё это не отвечает действительности и является чистейшей липой!
Как видим, создан ещё один миф, возможно, даже и из хороших побуждений. Но миф! Судите сами, уважаемый читатель. Линия фронта в момент «налёта» находилась в более чем 8000 километрах от ставки, а тогда не было на вооружении советской авиации ни одного самолёта, способного преодолеть это расстояние без дозаправки даже в один конец!
Но представим себе, что такой налёт в составе 80 тяжёлых бомбардировщиков всё-таки состоялся… Тогда, извините, пострадали бы не только «наземные сооружения» ставки а и все населённые пункты в радиусе на многие километры от ставки были бы превращены в руины. Всё живое стало мёртвым — ведь бомбардировщики дальней авиации ведут бомбометание по заданной площади, а не прицельно, как, скажем, штурмовики или пикировщики-бомбовозы.
Вызывает сомнение в очевидности «налёта» и тот факт, что об этом опустошительном налёте на ставку никто не знал до сих пор, даже местные жители, которые не могли не почувствовать такого налёта!
Отсутствуют данные об этом факте как в постсоветских так и немецких архивах. Ни каких упоминаний о бомбёжках «Вервольфа» и других диверсионных актах в районе дислокации ставки не приводят немецкие военначальники и политики Третьего рейха в своих мемуарах.
Подобные истории вокруг «Вервольфа» наверное ещё будут сочиняться до тех пор пока не осуществится детальное обследование объекта.
Следует отметить, что тема «Вервольфа» в последние годы активно обсуждается в «дальнем и ближнем зарубежье». В Германии написаны по этому вопросу целые мемуары. В России издано несколько художественно-документальных книг. Всё это свидетельствует о том, что «Вервольф» не приоткрыл ещё всей своей таинственности.
1
Реваншизм и экспансионизм диктаторов привели к воине
Ибо нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным и не обнаружилось бы.
Лука, VIII, 17
Исторический экскурс
В течение десятилетий историки разных стран стремились отыскать ответы на вопросы о том, какие события предшествовали Второй мировой войне, почему локальный европейский конфликт перерос в мировое глобальное сражение, кто и в какой степени виновен в таком развитии событий. Конечно, ответы на эти вопросы давались на основании доступных архивных документов, при чём с учетом политической конъюнктуры. Однако база исторических исследований постепенно расширяется, для исследователей становятся более доступными еще недавно секретные документы. Хотя наиболее значимые материалы, касающиеся этого периода, по-видимому, скоро ещё не будут рассекречены. На это есть определенные причины.
И тем не менее все тайное рано или поздно становится явным. Эта сентенция полностью отрицает другую, рожденную идеологами советских времен. Они убеждали, что историю нельзя переписать. Зато оказалось, что ее можно перекроить и «прихорошить» до неузнаваемости. Именно такое идеологическое надругательство испытала настоящая история Второй мировой и в ее контексте Великой Отечественной войн. Весь мир, без сомнения, признал героизм советского народа в жестокой борьбе с немецким фашизмом. Наибольшие почести, в первую очередь, адресуются советским бойцам, которые стали решающей силой в разгроме фашизма.
Советские солдаты, пережив горечь поражений первых дней войны, воевали с необычной самоотдачей и мужеством. Дорога к победе для очень и очень многих стала дорогой смерти.
К сожалению, до сегодняшнего дня остаётся много «белых пятен» и имеют место противоположные мнения относительно причин и Второй мировой, и Великой Отечественной войн. С одной стороны, в духе советских времен и желанием отстоять тогдашнюю политическую конъюнктуру утверждается, что вина за немецкую агрессию в Польше, других странах Европы, а затем и в Советском Союзе, ложится только на Гитлера. С другой стороны — в рассекреченных архивных материалах и прежнего Советского Союза, и Германии раскрывается коварная роль в этой трагедии Сталина и его команды. Грустно и больно говорить, что прошедшая война оставила на теле народов, прежде всего бывшего Советского Союза, неизлечимые раны, которые еще долго будут напоминать о себе и негативно отражаться на будущих поколениях. Ведь в этой жестокой бойне были уничтожены десятки миллионов работоспособных людей, трудом которых могли бы быть созданы огромные материальные богатства.

Чудесные исцеления и пророчества, видения во сне и наяву, музыкальный восторг и вдохновение, безумие и жестокость – как запечатлелись в русской культуре XIX и XX веков феномены, которые принято относить к сфере иррационального? Как их воспринимали богословы, врачи, социологи, поэты, композиторы, критики, чиновники и психиатры? Стремясь ответить на эти вопросы, авторы сборника соотносят взгляды «изнутри», то есть голоса тех, кто переживал необычные состояния, со взглядами «извне» – реакциями церковных, государственных и научных авторитетов, полагавших необходимым если не регулировать, то хотя бы объяснять подобные явления.

Новая искренность стала глобальным культурным феноменом вскоре после краха коммунистической системы. Ее влияние ощущается в литературе и журналистике, искусстве и дизайне, моде и кино, рекламе и архитектуре. В своей книге историк культуры Эллен Руттен прослеживает, как зарождается и проникает в общественную жизнь новая риторика прямого социального высказывания с характерным для нее сложным сочетанием предельной честности и иронической словесной игры. Анализируя этот мощный тренд, берущий истоки в позднесоветской России, автор поднимает важную тему трансформации идентичности в посткоммунистическом, постмодернистском и постдигитальном мире.

В книге рассматривается столетний период сибирской истории (1580–1680-е годы), когда хан Кучум, а затем его дети и внуки вели борьбу за возвращение власти над Сибирским ханством. Впервые подробно исследуются условия жизни хана и царевичей в степном изгнании, их коалиции с соседними правителями, прежде всего калмыцкими. Большое внимание уделено отношениям Кучума и Кучумовичей с их бывшими подданными — сибирскими татарами и башкирами. Описываются многолетние усилия московской дипломатии по переманиванию сибирских династов под власть русского «белого царя».

Предлагаемая читателю книга посвящена истории взаимоотношений Православной Церкви Чешских земель и Словакии с Русской Православной Церковью. При этом главное внимание уделено сложному и во многом ключевому периоду — первой половине XX века, который характеризуется двумя Мировыми войнами и установлением социалистического режима в Чехословакии. Именно в этот период зарождавшаяся Чехословацкая Православная Церковь имела наиболее тесные связи с Русским Православием, сначала с Российской Церковью, затем с русской церковной эмиграцией, и далее с Московским Патриархатом.

Н.Ф. Дубровин – историк, академик, генерал. Он занимает особое место среди военных историков второй половины XIX века. По существу, он не примкнул ни к одному из течений, определившихся в военно-исторической науке того времени. Круг интересов ученого был весьма обширен. Данный исторический труд автора рассказывает о событиях, произошедших в России в 1773–1774 годах и известных нам под названием «Пугачевщина». Дубровин изучил колоссальное количество материалов, хранящихся в архивах Петербурга и Москвы и документы из частных архивов.

В монографии рассматриваются произведения французских хронистов XIV в., в творчестве которых отразились взгляды различных социальных группировок. Автор исследует три основных направления во французской историографии XIV в., определяемых интересами дворянства, городского патрициата и крестьянско-плебейских масс. Исследование основано на хрониках, а также на обширном документальном материале, произведениях поэзии и т. д. В книгу включены многочисленные отрывки из наиболее крупных французских хроник.