Статуи Ленжевена - [2]

— Так сколько времени вы будете отсутствовать? — спросил Петров.

— Для вас, может быть, только минуту-другую. А для меня самого другие отсчеты. Путь туда покажется мне довольно долгим. Какое-то время я проведу там. И наконец, путь назад.

Максим махнул рукой близнецам-ассистентам: последний осмотр был закончен.

— Словом, очень скоро вы будете знать гораздо больше, чем теперь, — заключил он и двинулся к Установке. Он чувствовал, как все напряженно следят за его действиями: вот он откинул прозрачный колпак в носовой части Установки, вот забрался в кабину, снова задвинул колпак и поудобнее устроился в кресле…

Наедине с кнопками пульта всегда ощущается смесь самых разных чувств. Робость. Сознание своих поразительных возможностей. И жгучее, неодолимое любопытство: что будет там?

Максим набрал на пульте программу, нажал кнопку пуска, и все вокруг тотчас же исчезло, остались только мрак и пустота, и было теперь время сосредоточиться и представить, что может быть дальше.

Местом старта площадь была избрана не зря: Установка внезапно возникнет перед ними, и он появится словно бы действительно из космического корабля. Как тогда поведут себя они?

Падут ниц, как перед богом? Судя по статуям, творениям их рук, они, должно быть, не так уж далеко продвинулись по лестнице развития. Но ведь любая цивилизация, безусловно, чем-то интересна, с любой следует стремиться установить Контакт. Вот это и предстоит сделать хроноисследователю Максиму Стрелкову, выступающему в необычайной для себя роли. Нет, на Земле все-таки было легче, подумал Максим и вдруг ни с того ни с сего стал вспоминать свой визит к великому англичанину сэру Исааку Ньютону.

Хроноисследователи занимаются тем, что вступают в контакт — тоже контакт! — с великими людьми разных времен. Дневники, воспоминания, письма это одно, но в непосредственном общении с хроноисследователями великие люди открывают себя полностью, и это бесценно для историков. Разумеется, хроноисследователь встречается с кем-нибудь не в настоящем своем обличий, а в виде, полностью соответствующем времени. Хроноисследователь должен тщательно изучать эпоху, язык, предусмотреть тысячу мелочей, для общения нужно найти разумный предлог (вдобавок нужно продумать весьма важный вопрос: где и как замаскировать Установку). К Исааку Ньютону, например, он, Максим, явился под видом молодого голландца, интересующегося науками, и желчный, раздражительный, всегда всем недовольный Ньютон далеко не сразу соизволил уделить ему частицу своего драгоценного времени. Но когда эта частица была дарована, аппаратура, спрятанная в одеждах голландца, интересующегося науками, запечатлела, как выглядел великий англичанин, записала его слова. К тому же образ мыслей, проявленный молодым голландцем в беседе, показался сэру Исааку настолько любопытным, что он встретился с ним еще раз, а потом еще…

А в конце концов, стерев с помощью специально разработанного устройства из памяти Ньютона все впечатления о встрече с любознательным голландцем кто мог знать, к каким последствиям они могли привести, а ход истории нельзя нарушать, — Максим вернулся в маленький научный городок в лесах под Муромом, центр хроноисследований.

Стоп! Гудение смолкло, сразу вспыхнул свет, и теперь от Петрова, Адриянова, Глэдис Лауме, близнецов-ассистентов и экспедиционного лагеря Максима отделяла тысяча земных лет.

Несколько минут он сидел неподвижно, глядя только на кнопки пульта перед собой. Он словно бы боялся посмотреть влево, сквозь прозрачный колпак, боялся увидеть то, что было за пределами Установки. Отправляясь к Ньютону, во Францию XIII века или в Древний Рим, он хорошо представлял, что может его ждать.

Здесь он должен был выйти из кабины Установки в полную неизвестность. Рывком откинув прозрачный колпак, Максим выпрыгнул на каменные плиты площади.

Статуй на площади заметно поубавилось. Здания теперь были меньшего размера, некоторые из тех, что были там, здесь отсутствовали.

Это было самым первым впечатлением; Максим огляделся внимательнее. Площадь, как и тысячу земных лет спустя, была, если не считать статуй, абсолютно пуста. Медленно, осторожно, он обошел вокруг площади. Там была целая экспедиция, здесь он находился совершенно один; осторожности требовало элементарное благоразумие. Медленно, осторожно Максим вышел на одну из городских улиц…

Улица была пуста. Он двинулся по ней, обходя статуи, иногда встречающиеся на пути, заглядывая в проемы окон. Город, разумеется, был немного другим: меньшего размера, дома, казалось, здесь были сложены еще грубее, чем там. А вот статуи были теми же самыми: едва заметные щелочки глаз, невидящий взгляд, тяжелая складка рта, неуклюжие конечности, короткое туловище.

Боги Ленжевена, похоже, не менялись с течением времени.

Не спеша, осторожно, Максим обходил улицу за улицей, дом за домом. В некоторых домах, как и тысячу лет спустя, тоже были эти каменные монстры, и нигде не было ничего живого.

Вернувшись на площадь, к Установке, Максим еще немного помедлил. Он словно бы ждал, что вот-вот кто-то все-таки выйдет ему навстречу, появится из-за тяжелых каменных стен, из-за неуклюжих этих зданий, но Город по-прежнему был мертв и безразличен ко всему.