Статский советник Евграф Тулин - [142]

– Что это значит? – спросил Кротов.

– Пока не знаю, понять не могу, что это всё означает. Но зачем-то Ершу были нужны эти статьи. Будем думать.

– Что дальше? – уточнил Кротов.

– Да хочу посмотреть, как Брежнёвы поживают, но это потом. А сейчас в ночлежку пойдём. Ночью в дом Архивариуса проникнем, обыщем там всё. Но ночлежным скажем, что на дело пойдём, будто бы дом присмотрели и хотим немного поживиться чужим имуществом. Улов принесём в ночлежку. Я с Муратовым договорился, там будут вещи оставлены для нас. Свой авторитет поднимем в глазах артельного, нужно нам подбираться к Агею, войти в доверие к Скуратовскому трактирщику. Генерал тоже считает, что он фигура важная. Возможно, если не самый главный на Туле человек, то частью города точно заправляет. Но с пустыми руками не по правилам нам к нему соваться. Поэтому, якобы ограбим дом одного мещанина, его жилище стоит рядом с домом учителя истории, где он снимал квартиру. Нам там всё дадут уже готовое. Пострадавший завтра шум на весь город поднимет, что его обворовали, он человек полиции, нештатным агентом числиться. Так или иначе до Агея дойдёт, а если в ближайшее время не дойдёт, то и потом в этом можно будет убедиться. Если, конечно, у него будет желанье проверить нас. Как тебе мой план?

– Евграф Михайлович, план хорош.

– Ты меня называй так, как мы условились по документам прикрытия. Привыкнешь один на один, потом тоже маху дашь. Сам понимаешь, ошибка нам жизни стоить будет. В той же ночлежке на ножи поднимут.

– Согласен, Семён Михайлович.

– Так-то лучше, – улыбнулся сыщик, – поехали в ночлежку, отдохнём. Как только стемнеет, надо начинать действовать.

Взяв дешёвого «Ваньку», немедленно отправились в район ночлежки и через час были на месте. Прежде чем заходить, прикупили снеди на вечер. В ночлежке находился только один артельный староста, остальные были на заработках. Увидев старых гостей ничему не удивился. За продукты поблагодарил. Евграф долго с ним не разговаривал, определил, что идут на дело в ночь. Имеют желание немного отдохнут. Возможно вернуться под утро. Если что не получится, то на старое место не вернутся, чтоб народ не подводить. Если наоборот, возьмут хороший куш, тогда вначале в ночлежку придут, затем подадутся на Скуратовские дворики, к Агею. На том и порешили. Артельный не мешал. Наоборот, все громкие разговоры в ночлежке останавливал, берег сон новых друзей-товарищей. Встали достаточно рано, выпили крепкого заваренного чаю. Поблагодарили за достойный отдых. Немного перекусили. Проверили и почистили револьверы, под уважительный взгляд артельного. Собрались и ушли по делам. Извозчика поймали быстро, остановив его возле Всехсвятского кладбища направились к месту действий. К полуночи подъехали на Подьяченскую улицу. Извозного отпустили задолго от места назначения. Как и договаривались с Муратовым, забрали у мещанина в соседнем доме два баула, в которых находились домашние вещи, подсвечники и прочий скарб. Квартира, которую занимал убитый преподаватель гимназии, находилась в одноэтажном доме и имела отдельный вход. Была опечатана полицией. Вошли в неё, открыв отмычкой.

– Егорыч! Занавесь окна чем-нибудь, – очень тихо прошептал Евграф.

Занавесили окна, зажгли свечу, оба очень внимательно начали осматриваться. Квартира была очень маленькой и скромной. Судя по быту, преподаватель жил бедно. Возле стены стояла деревянная кровать. Рядом с ней небольшой столик, шкаф для посуды в котором находилось несколько посудин. Во всех углах имелись разбросанные тетради, какие-то старые газеты и книги. Сыщик приступил к осмотру. Он даже представить себе не мог, с чего начать. Кто разбросал бумаги было неизвестно. Возможно, сам хозяин так небрежно относился к своим творческим накоплениям. Но вполне вероятно такой бардак устроила полиция во время осмотра места убийства. На подоконнике окна стояли две чайные чашки на блюдцах с остатками чая. На первый взгляд ничего из себя не представлявших. Однако на одной из них остались еле заметные следы губной помады с приятным запахом, это был редкий случай. Женщины мало пользовались, этой формой украшения самих себя. В лучшем случае применяя для увлажнения губ вазелин французского дома Герлэн, основателя женской парфюмерной косметики. Более того, как правило, использовали это средство преимущественно дамы из высшего или наоборот из низшего общества, поклонницы самой старинной профессии или ещё одна категория, актрисы различных театров. Моду появления в общественных местах с макияжем показала Франция. Некая очень известная актриса Сара Бернар. С неё началось это движение украшения женщин по Европе и дошло до России. Сыщик внимательно осмотрелся, походил по комнате, но больше ни одного проявления присутствия женщины не обнаружил.

«Странно, откуда в этой „дыре“ могла быть женщина, да ещё с новомодными замашками», – подумал Тулин, продолжая осмотр комнаты.

Далее он взялся за газеты, которых было много. Часть из них пожелтела, что говорило об их возрасте. Они представляли собой номера «Губернских ведомостей» за прошлые годы. Несколько газет были и за настоящий, 1882 год. Сыщик выбрал их из общих стопок. Внимательно осмотрел внешне, посмотрел даты, полистал. Тех номеров, где были публикации «Архивариуса» среди них не было. Книги, в основном, являлись учебниками по истории. Несколько книг имело надпись: «Губернская публичная библиотека».