— Присаживайтесь, прошу вас, господин Поздняков. Анализы готовы. Не стану тянуть с ответом, который по-видимому вас очень интересует.
— Естественно, Осип Борисович.
— Экспертиза показала и можно с точностью до 99 процентов утверждать, что вы приходитесь отцом пациентки по имени Виктория. То есть,… она Ваша дочь. С чем могу и поздравить, если именно такой вердикт Вы хотели услышать. Впрочем, это уже ваши личные дела, которые меня по этическим соображениям не касаются.
Кирилл почувствовал, как взмокли ладони, на лице выступили капельки пота.
— Выпейте водички, — Крайник протянул стакан с минералкой.
— Спасибо, Осип Борисович, — сделав большой глоток, поблагодарил Кирилл. — Новость для меня действительно важная и самое главное — приятная.
Профессор, взяв в руки документы с экспертизой, внимательно посмотрел в глаза Позднякову:
— Но это еще не все.
— Что еще? Слушаю вас профессор.
— Дело в том, что у вашей дочери и у вас Кирилл в крови обнаружена ртуть.
— Какая ртуть? Что за чертовщина? Откуда она взялась, — удивленно сыпал вопросами Поздняков.
— Откуда она взялась я не могу знать, сами понимаете, а вот…
Как Вы себе чувствуете? Какое состояние здоровья у Виктории?
— В последнее время я обратил внимание на некое недомогание. Сухость во рту, головокружение. У меня не так давно было ранение, думал, что еще не полностью восстановился…
Вика тоже жаловалась. У нее были схожие симптомы, плюс расстройство сна, нарушение работы кишечника. Черт, черт… Вы думаете, что это преднамеренное отравление профессор?
— Могу только догадываться. Вы же сами с дочерью не пьете ртуть? Нет?
Значит надо искать причину извне. Вернее рядом с вами. Я могу сказать только одно, что концентрация ртути у Виктории в организме очень высока. У вас меньше, но она есть.
Это очень опасно.
— Что вы предлагаете, Осип Борисович? Лечиться?
— Естественно, господин Поздняков, естественно лечиться. Нужно провести дополнительное полное обследование всего организма. Сделать гемосорбцию — очитку крови. Провести комплекс прочих профилактических мероприятий.
— Стационар?
— Безусловно, безусловно.
— Так, так, так… Поступим следующим образом: дочь завтра же ляжет к вам на обследование и лечение. Я буду проходить лечение амбулаторно.
— Но позвольте.
— У меня нет времени валяться в кровати. Спасибо профессор. И прошу Вас никому ни единого слова по данному вопросу, кто бы его не задал.
— Конечно…. Сохранение медицинской тайны я гарантирую, Кирилл.
— Профессор, речь идет не только о медицинской тайне, но и о безопасности. Вашей безопасности в том числе.
— Моей? — удивился Крайник.
— Вашей безопасности в том числе. Ведь Вы располагаете информацией об отравлении. А владение такой информацией…
Очки на носу профессора приподнялись:
— Понимаю, понимаю. Можете рассчитывать на меня. Я буду, глух и нем.
— Нет дорогой, Осип Борисович, если что услышите, увидите, сразу же мне сообщите. Договорились?
— По рукам, — ответил Крайник. — Везите завтра дочку, везите. Не откладывайте в долгий ящик госпитализацию. Жду. Непременно.
Кирилл пожал ему руку: — Спасибо еще раз. До завтра.
Положив документы экспертизы в дипломат, заспешил на выход.
В его голове стоял сумбур: «Ртуть… Как меня все это достало. Жил, работал спокойно. Ан, нет. Сплошная осевая полоса — поворот, разворот запрещен. Только вперед — навстречу к концу. К концу ли? Попробую развернуться наперекор судьбе. Раньше получалось. Рискну. Где наша не пропадала. За себя не страшно. Хотя нет… вру. Страшно, но свой страх — ничто перед страхом за Вику. Только — только нашел дочку, и сплошные неприятности свалились на ее голову по моей вине. За что? Четвертую того, кто осмелится прикоснуться к ней, к моей дочке — единственной, любимой».
Открыл форточку. Свежий и морозный воздух насытил салон автомобиля звуками улиц. Кирилл вдохнул полной грудью: «Куда девать Олесю в такой ситуации? Не оставлять же ее на целый день одну в доме. Охрана охраной, с ней заниматься нужно…»
За окном мелькнули церковные купола. Кирилл затормозил. Машина с охраной остановилась сзади. Поздняков сказал, вылезшему было из машины крепышу:
— Оставайтесь здесь. Я в церковь на минутку.
Церковь была маленькая, но теплая. Сотни свечей и лампад освещали иконы в золотых и серебряных ризах. Блестели драгоценные камни. Стены и потолок расписаны с любовью умелыми художниками. Иконостас выделялся благолепием и богатством. На небольшом возвышении перед алтарем, тянувшимся во всю длину церкви, стоял священник в широкой черной мантии с клобуком на голове.
Кирилл оглядел окружающих его немногочисленных людей. Молодые люди, старушки, дети, молились тихо, шевеля губами. Какая-то успокоенность витала в воздухе. Постояв в задумчивости, Кирилл развернулся. Одна из старушек подошла к нему:
— Так быстро уходите? Не помогло? Не полегчало на душе?
— Полегчало, но не совсем, матушка, — ответил, задержавшись, Кирилл.
— А ты мил человек помолись, свечку поставь под иконку.
— Так не верующий я, — смутился Кирилл.
— Вот плохо — то как. Поэтому тебя червь соблазнов и грехов изнутри точит. Покрестись сынок. Боженька наставит на путь истинный.
