Статьи - [12]

В отличие от тех черепашьих темпов, с которыми восстанавливались дамбы и система электроснабжения, распродажа школьной системы Нового Орлеана осуществлялась с военной точностью и скоростью. В течение 19 месяцев, когда большая часть бедного городского населения еще находилась в убежищах вдали от родного дома, система бесплатного школьного образования была почти полностью заменена частными чартерными школами.

Институт американского предпринимательства, идя по стопам Фридмана, с восторгом говорил о том, что ураган «Катрина» «за один день совершил то, что школьные реформаторы Луизианы не могли сделать в течение многих лет». А тем временем учителя из государственных школ назвали план Фридмана «поучительным захватом земли». А я называю эти хорошо организованные рейды против общественной собственности, которые проводились после трагических событий, а также отношение к этой трагедии как к увлекательной рыночной возможности «капитализмом катастроф».

Приватизация школьной системы небольшого американского города может показаться довольно скромным занятием для человека, которого называли самым влиятельным экономистом второй половины прошлого столетия. Однако та решимость, с которой он использовал кризис в Новом Орлеане для продвижения своей радикальной версии капитализма, стала для него вполне подходящим прощальным аккордом в этом мире. На протяжении более чем трех десятилетий Фридман и его влиятельные последователи отшлифовывали эту самую стратегию. Они ждали крупного кризиса, а затем распродавали кусками государственную собственность частным владельцам, пока граждане не оправились от шока.

В одном из своих самых известных и влиятельных сочинений Фридман изложил ключевой тактический постулат капитализма, который я воспринимаю как «шоковую доктрину». Он отмечал, что «только кризис - реальный или мнимый - приводит к настоящим переменам». Когда происходит такой кризис, те действия, которые следует предпринять, зависят от тех возможностей, которые в связи с ним возникают. Некоторые люди в ожидании крупных катастроф запасают консервы и питьевую воду; «фридмановцы» же запасают впрок идеи. Этот профессор из Чикагского университета был уверен в том, что когда наступит кризис, необходимо действовать очень быстро, чтобы добиться скорых и необратимых перемен до того, как потрясенное кризисом общество вернется назад - к «тирании существующего положения вещей». Эта идея Фридмана, чем-то напоминающая рекомендации Макиавелли о том, что «ущерб» надо наносить «неожиданно и сразу», стала одним из самых долговечных его заветов.

Впервые Фридман научился тому, как следует использовать шок или кризис, в середине 70-х, когда он работал советником у диктатора Аугусто Пиночета. После жестокого переворота Пиночета чилийцы находились в состоянии шока, а страна переживала последствия гиперинфляции. Фридман посоветовал генералу в темпе кавалерийской атаки провести перемены в экономике - снизить налоги, освободить торговлю, приватизировать сферу услуг, урезать расходы на социальные нужды и ослабить государственное вмешательство в экономику.

Эта была самая радикальная капиталистическая модернизация за всю историю. Ее назвали революцией «чикагской школы», поскольку многих экономистов Пиночета в Чикаго обучал Фридман. Фридман же изобрел термин для такой болезненной тактики - «шоковая терапия». Впоследствии, когда какое-нибудь государство приступало к реализации масштабных рыночных программ, этот метод «шоковой терапии» становился излюбленной тактикой.

Я начала изучать вопрос зависимости свободного рынка от силы шока четыре года тому назад, в первые месяцы оккупации Ирака. Я сообщала из Багдада о провальных попытках Вашингтона следовать тактике «шока и трепета» путем внедрения этой самой шоковой терапии: массовой приватизации, полностью свободной торговли, 15-процентного фиксированного налога и радикального уменьшения государственного аппарата. Затем я побывала в Шри-Ланке - несколько месяцев спустя после разрушительного цунами 2004 года. Там я стала свидетельницей новой версии того же самого старого маневра. Иностранные инвесторы и международные кредиторы, воспользовавшись атмосферой всеобщей паники, объединились и отдали все прекрасное побережье этой страны в руки частных предпринимателей. А те быстро построили большие курорты, лишив сотни тысяч рыбаков возможности восстановить свои деревни. К тому времени, когда ураган «Катрина» нанес свой удар по Новому Орлеану, было уже ясно, что это - наиболее предпочтительный метод достижения корпоративных целей: использовать момент коллективной беды для реализации радикальных социальных и экономических схем.

Большинство выживших после катастрофы людей хочет начинать отнюдь не с чистого листа. Они хотят спасти то, что можно, а также отремонтировать то, что не было разрушено. «Когда я восстанавливаю город, я чувствую, что восстанавливаю саму себя», - сказала жительница девятого городского округа Кассандра Эндрюс (Cassandra Andrews), убирая мусор после урагана. Но «капиталисты катастроф» не заинтересованы в ремонте того, что существовало раньше. В Ираке, Шри-Ланке и Новом Орлеане тот процесс, который лукаво называли «реконструкцией», начинался одинаково: сначала его инициаторы доделывали то, что не смогла сделать первоначальная катастрофа - они уничтожали остатки общественной сферы.