Статьи из газеты «Вечерняя Москва» - [10]

Он же совсем за себя постоять не может. Надо мужчиной быть!» Он, вероятно, хотел, чтобы травимый кого-нибудь наконец уже убил. Все-таки развлечение. Но травимый устоял, его перевели в другую часть, и там у него все стало нормально.

А сколько таких случаев в школах! Старший так же целенаправленно и умело изводит младшего. Подкарауливает его после школы. Наслаждается его испугом, унижением, попытками пойти другой дорогой. Изводит.

Вымогает деньги. Бьет. (Дома ребенку перепадает от родителей за грязную одежду — его же только что валяли в грязи.) В общем, тотальная безвыходность. А все почему? Любимое советское клише «Не умеет постоять за себя!» Постоять за себя — значит стать такой же мразью. Есть люди, которые на этом ломались и осваивали нехитрый навык «стояния за себя». В советских рассказах и фильмах обиженный мальчик обычно шел в секцию самбо (дзюдо еще не вошло в государственную моду) и мстил всем обидчикам. Авторам было невдомек, что есть люди, в принципе не умеющие драться. Ну трудно им. Не нравится. Чаще всего такого ребенка оставляли в покое, потому что садисту «надоедало». Он находил себе другое развлечение.

Во всех этих ситуациях вполне достаточно было бы просто объяснить все родителю, учителю или старшему товарищу. И вопрос был бы снят. Но это «стукачество». И садисты дополнительно наслаждались тем, что жертва ведет себя благородно. Они откровенно измывались над этим благородством. Ведь они совершили главный блатной подвиг — заставили жертву играть по своим правилам, тогда как сами не признают никаких правил! Что такое это «благородство», навязанное нам? Не что иное, как почти официальный приказ: всем молчать о наших художествах! А кто не молчит — тот доносчик. Доносчик — любой, кто заинтересовался нетрудовыми доходами соседа. Всякий, кто увидел насильника и сообщил о нем куда следует. Самому надо было вступаться. За себя постоять. А звать на помощь — последнее дело.

Эта блатная мораль навязана всей стране. И не видно ни малейшей надежды, что это положение когда-нибудь выправится. Из затравленных детей продолжают вырастать изуродованные мстители, в крови которых навсегда растворился кодекс зоны.

Сильный может все. Слабый не может даже пожаловаться. И молчите в тряпочку, повторяя: «Слава богу, не убили».

За что вы Павлика Морозова?

Однако весь этот мой пафос имел бы право на существование при единственном условии. Если бы государство в России было хоть чуть-чуть лучше, чем либералы или блатные. Если бы это государство было хоть на йоту заинтересовано в том, чтобы его граждане чувствовали себя людьми. Это, увы, мечты. И противостояние государства и криминала в России осуществляется ровно по той же схеме, по которой в лагерях противостоят блатная иерархия и администрация. «Обе хуже». И офицеры в Советской армии сами всегда ненавидели солдат, а особенно стукачей. Ведь стукач вынуждает принимать меры. А офицер совершенно не заинтересован в принятии мер. Он при помощи этих «дедов» ротой рулит. И в роте порядок, хотя по ночам «духи» стирают дедам хэбэ и чистят сапоги, а потом отжимаются от пола, пока дедам не надоест.

Государство, в общем, тоже не заинтересовано в том, чтобы разбираться с криминалом. Оно потому и ненавидит доносчиков, что после сигналов от этих доносчиков надо шевелиться, порядок наводить…

А у нас и так уже порядок, все схвачено, чего беспокоиться? В этих условиях совершенно невозможно надеяться, что общество поможет государству справляться с терроризмом. Потому что это самое общество на протяжении последних двадцати лет глумилось над несчастным Павликом Морозовым, советским героем, которого дружно ненавидели все пионеры. Кстати, его и советская власть не очень жаловала, потому что по ее блатным понятиям, как уже было сказано, донос не приветствовался. Музей Павлика Морозова уже и при соввласти пребывал в полном запустении. На отца донес, сволочь такая! — измывался дружный хор перестроечных публицистов. Хотя ни на какого отца никакой Павлик не доносил вовсе. Но когда либеральная кодла захватила всю полноту экономической и идейной власти — она всласть потопталась на убитом ребенке. Павлик стал нарицательным. Его разоблачали. Неужели кто-то после этого верит, что воспитанные в постперестроечные времена граждане новой России, на чьих глазах рушится вот уже вторая за двадцать лет ценностная пирамида, будут кого-то разоблачать и на кого-то «стучать»?

Почему не хочется сотрудничать с государством

Впрочем, они бы и стучали — все-таки шок от последних событий силен; но для такого стука потребна хотя бы уверенность в том, что государство адекватно отреагирует на происходящее. А оно насмерть забивает единственного свидетеля по делу о несостоявшемся теракте на Кутузовском проспекте (причем с подводником Пуманэ вообще ничего непонятно — то ли государство его спрятало, а забило кого-то другого, то ли террорист воспользовался подложными документами, — но тогда непонятно, где подводник Пуманэ?!). Да и вообще я что-то не припомню, чтобы у нас по чьему-нибудь сигналу кого-нибудь успешно разоблачали. Скажем, мой сосед, сам сотрудник ГИБДД, строит у себя на дачном участке уже третий особняк.