Статьи и заметки о мастерстве - [135]

Музыки такой приятной

С той поры, как светит солнце,

Золотится в небе месяц!

Далеко, за шесть селений,

Пенье кантеле звучало.

И селенья опустели.

Все, что было там живого,

Побежало слушать гусли,

Струн приятное звучанье.

Слушали не только люди, —

Звери дикие лесные

На своих когтях сидели,

Пенью кантеле внимая,

Удивляясь нежным звукам.

Опустились с неба птицы

И расселись на деревьях.

Разные морские рыбы

К берегам подплыли близко.

И бесчисленные черзи

Из земли ползли наружу,

Чтобы слушать, изгибаясь,

Гусель нежное звучанье,

Радость струн звонкоголосых.

Тут уж старый Вейнемейнен

Показал себя на славу.

Он сыграл им хорошенько,

Очень чисто и красиво.

День играл, другой и третий.

Все в один присест играл он,

Обуви не сняв ни разу,

Пояса не распуская.

Он играл в своем жилище,

Между стен своих сосновых,

И гудела крыша дома,

Сотрясались половицы,

Окна весело смеялись,

Потолки и двери пели,

Каменная печь плясала,

Притолочный столб качался.

Поднял гусли Вейнемейнен

И пошел зеленым лесом,

А потом сосновым бором.

Ели низко наклонялись,

Сосны головы сгибали.

Шишки с них валились градом,

Сыпались дождем иголки.

А пошел он через рощи,

По лесным побрел полянам, —

Рощи радовались гуслям,

И поляны веселились.

А цветы медовой пылью

Усыпали путь-дорогу.

Золотая дева

Безутешный Ильмаринен

Горько плачет вечерами.

По ночам не спит, а плачет,

Белым днем не ест, а плачет.

Жалуется ранним утром,

На закате причитает.

Нет его супруги юной,

Спит красивая в могиле.

Позабыл он свой тяжелый

Молот с медной рукоятью.

Кузница его умолкла

Не на день — на целый месяц.

Вот идет второй и третий,

Настает четвертый месяц.

Встал могучий Ильмаринен,

Золота достал из моря,

Серебра — со дна морского,

Съездил в лес тридцатикратно,

Множество свалил деревьев

И пожег стволы на угли.

Славный мастер Ильмаринен

Золото бросает в пламя,

На огне расплавил слиток

Серебра величиною

С зимовалого зайчонка

Иль осеннего барашка.

Рукавиц не надевая,

Не прикрыв от жара плечи,

Он в огне мешает угли,

Раздувает мех могучий,

Чтобы сделать золотую

И серебряную деву.

Дунул раз, качнул еще раз,

А на третий наклонился

Посмотреть на дно горнила,

Чтó из пламени выходит,

Чтó таится в огневище.

Из огня овца выходит,

Выбегает из горнила.

Треть руна ее из меди,

Треть из серебра литого,

Треть, как солнце, золотая.

Все любуются овечкой.

Недоволен Ильмаринен.

Он сказал такое слово:

— Волку надобна овечка,

Ильмаринену — подруга,

Златокудрая, как солнце,

Среброликая, как месяц.

Он овцу бросает в пламя,

Золота кладет в придачу,

Серебра кладет вдобавок,

В пламени мешает уголь,

Раздувает мех могучий,

Чтобы сделать золотую

И серебряную деву.

Дунул раз, качнул еще раз,

А на третий наклонился

Посмотреть на дно горнила,

Чтó из пламени выходит,

Чтó таится в огневище.

Конь из пламени выходит,

Выбегает жеребенок.

Блещет грива золотая,

Серебром сверкает шея,

А копыта — красной медью.

Хвалят люди жеребенка.

Недоволен Ильмаринен.

Он сказал такое слово:

— Волку нужен жеребенок.

Ильмаринену — подруга,

Златокудрая, как солнце,

Среброликая, как месяц.

Он коня в огонь бросает,

Золота кладет в придачу,

Серебра кладет вдобавок,

В пламени мешает уголь,

Мех кузнечный раздувает,

Чтобы сделать золотую

И серебряную деву.

Дунул раз, качнул еще раз,

А на третий наклонился

Посмотреть на дно горнила, —

Чтó из пламени выходит,

Чтó таится в огневище.

Из огня выходит дева,

Среброликая, как месяц,

С волосами золотыми,

Заплетенными в косички,

И с красивым, стройным станом.

Задрожал народ от страха,

Но не дрогнул Ильмаринен.

Он берется за работу,

Он кует свое изделье.

Ночь кует без передышки,

День кует без остановки.

Ноги девушке он сделал,

Сделал ноги, сделал руки,

Но ходить не могут ноги,

Обнимать не могут руки.

Сделал уши Ильмаринен,

Но не могут слышать уши.

Сделал он уста на славу,

Чудные уста и очи,

Но уста молчат, не дышат,

Но в глазах не видно ласки.

И промолвил Ильмаринен:

— Славная была бы дева,

Если бы заговорила,

Кабы дать ей ум и голос!

Он понес свою невесту

На пуховые подушки,

Под шелковые покровы,

Под цветной широкий полог.

Славный мастер Ильмаринен

Натопил пожарче баню,

Вовремя запасся мылом

И водой наполнил кадки

Да связал зеленый веник,

Чтобы пуночка купалась,

Подорожничек помылся,

Смыл серебряную накипь,

Накипь золота и меди.

Сам он выкупался тоже,

Всласть попарился, помылся

И улегся с девой рядом

На пуховые подушки,

Под цветной широкий полог.

В этот вечер Ильмаринен

Приготовил одеяла,

Две иль три медвежьих шкуры,

Шесть платков из мягкой шерсти,

Чтобы спать с женою рядом,

С золотой своей супругой.

У него был этой ночью

Бок один теплей другого.

Бок, укрытый одеялом,

И платками шерстяными,

И густым медвежьим мехом,

Хорошо нагрелся за ночь.

Но зато другой, который

Прикасался к золотому

И серебряному телу, —

Белым инеем покрылся,

Толстой коркой ледяною,

Стал холодным, точно камень.

И промолвил Ильмаринен:

— Не жена мне эта дева.

В Вейнеле ее свезу я

Вейнемейнену в подруги.

В Вейнеле отвез он деву

И, вручая свой подарок,

Говорил такие речи:

— Слушай, старый Вейнемейнен,

Я привез тебе подругу.

Хороша она собою,

А мешать тебе не будет,

Потому что не болтлива.

Старый, вещий Вейнемейнен

Взглядом девушку окинул

И сказал такое слово:

— Для чего привез ко мне ты

Это чудо золотое? —

Отвечает Ильмаринен:

— Угодить тебе хотел я

И привез тебе в подарок