Статьи и воспоминания - [89]

Я вспоминаю, как он дирижировал моей Второй симфонией. Это было во время войны. Первое исполнение большого сочинения, я бы сказал, всегда сложно. Конечно, я волновался. Ведь это было одно из первых моих крупных сочинений, исполняющихся в Москве, в Большом зале консерватории. И вот мне хорошо запомнилось, как внимательно и честно Борис Эммануилович подошел к трактовке моей симфонии (я подчеркиваю, честно, потому что, к сожалению, нередко дирижеры, так сказать, пользуясь талантом или своей техникой, стараются, как выразился один очень известный дирижер, провести исполнение сочинения «крупным помолом»).

Мне помнится, как мы с ним много раз встречались, как он готовился к этому исполнению, как изучил партитуру. Он знал ее прекрасно. Чувство радости и благодарности я испытываю до сих пор. Известны случаи, когда в результате плохого исполнения на премьере сочинение производит посредственное впечатление и его больше не играют, хотя это произведение совсем не плохое и даже хорошее.

Из первых выступлений дирижера Б. Э. Хайкина я хочу отметить удивительно талантливое и яркое исполнение Прелюдов Ф. Листа. Музыкальная Москва заговорила о Б. Хайкине не только как о подающем надежды дирижере, но и как об одном из замечательных, активно и творчески действующих музыкантов; кстати, в те годы музыкальная жизнь была очень интересной и сложной — у пульта стояли такие крупнейшие дирижеры (если начать с дирижеров Большого театра), как В. Сук, сравнительно молодой, но уже очень известный Н. Голованов, С. Самосуд в Ленинграде, А. Пазовский и другие, огромное количество гастролеров — крупнейших дирижеров мира. Однако и на фоне таких мастеров дирижерского искусства Б. Хайкин выделялся.

Не случайно К. С. Станиславский пригласил его в свой театр. Все великие деятели искусства, работавшие с Борисом Эммануиловичем (а с ним работало очень много и замечательных музыкантов, и режиссеров, и деятелей искусства), ценили его творческую незаурядность.

Я живу в Москве с 1921 года, то есть уже 53 года, и на моих глазах вырос этот замечательный музыкант, я знаю, как много он привнес своим искусством, своим талантом, своим трудом в развитие советского оперного театра.

Сколько новых опер он подготовил! Следует особо сказать о его отношении, внимании к советской музыке, к творчеству советских композиторов. Постановка новых опер — это всегда сложный и трудный эксперимент. Бывали и неудачи, вполне естественные в жизни советского оперного искусства. И тем не менее Б. Хайкин с энтузиазмом и с большим старанием брался за это трудное и нужное дело — постановку новых советских опер и исполнение новых симфонических произведений советских композиторов. Он бы мог жить легко, работая над классикой, как, кстати, и делают некоторые дирижеры; и самых высоких слов заслуживает его благородная деятельность по пропаганде современной музыки; многим новым произведениям советских композиторов дал жизнь он.

Борис Эммануилович Хайкин — высококвалифицированный и эрудированный музыкант, у него огромнейшие знания в области музыки, истории, других видов искусства: литературы, живописи, театра. По-моему, дирижер и должен быть именно таким всесторонне развитым человеком.

В общении с людьми он удивительно доброжелателен, держится просто и свободно, а остроумие, находчивость и меткие словечки Б. Хайкина известны всем.

С ним интересно переписываться, в своих письмах, как и в жизни, он никогда не бывает скучным, перемежая серьезные вопросы музыкального искусства шутками.

Доброта, обаяние, интеллигентность в самом высоком смысле этого слова, образованность, остроумие — эти качества вызывают симпатию к нему у всех, кто с ним общается.

Когда отмечалось мое 70-летие, Хайкин выступал с исполнением моей театральной музыки в Москве; оказал мне честь и поехал со мной в Закавказье, где в концертах из моих сочинений одним отделением дирижировал он, другим — я.

Эта поездка оставила глубокий след в моей душе. Сейчас Борис Эммануилович немолод, и сил у нас, пожилых, не так уж много, но, вопреки возрасту, он был чрезвычайно дисциплинирован и прекрасно работал.

Мне хочется рассказать о его особенностях как дирижера.

Вот он репетирует — и вроде бы ничего не получается, как будто все рассыпается. Все это рождает тревогу у автора. Но Б. Хайкин умеет из хаоса частностей собрать целое, и, когда уже в конце работы, на генеральной репетиции, а может быть, даже на самом концерте он встает за дирижерский пульт, когда поднимает руки, он удивительно как-то все вдруг вылепливает, соединяет воедино, цементирует. В результате его исполнение всегда вызывает бурю аплодисментов у публики, а у меня как у автора удовлетворение.

Заканчивая свое слово о Борисе Эммануиловиче, я имею основания верить в то, что он находится сейчас в прекрасной форме, в прекрасном состоянии; он активно действующий артист, дирижер, он не останавливается в своем творчестве, и мы надеемся, что он еще долго будет дирижировать как вдохновенный артист и неизменно будет доставлять нам всем — поклонникам его таланта — большое удовлетворение.

Я горячо поздравляю Бориса Эммануиловича с его славным, 70-летием и 50-летием творческой деятельности. Пройден огромный путь, и прекрасный музыкант может гордиться выдающимися результатами своего вдохновенного труда, направленного на благо развития советского искусства.