Статьи и воспоминания - [82]
Захарий Палиашвили поставил много проблем в своем творчестве, проблем, решение которых композиторы могут воплотить в грандиозных музыкальных полотнах.
Вместе с грузинскими друзьями хочется порадоваться, что все мы соприкасаемся с замечательной музыкой Захария Палиашвили. Будучи национальным грузинским композитором, Захарий Палиашвили стал вместе с тем композитором мирового масштаба.
«Заря Востока» (Тбилиси), 1971, 12 октября
Мастер и мудрец
Шалва Мшвелидзе — один из выдающихся композиторов Советского Союза, старейшина славного отряда грузинских музыкантов. Национальный симфонизм республики известен далеко за ее пределами. Я мог бы назвать здесь много имен, немало сочинений — от симфоний, давно уже всенародно известных, увенчанных наградами, до смелых новаторских опусов молодых авторов. Блестящую плеяду грузинских симфонистов по праву возглавляет Шалва Мшвелидзе.
Он автор произведений и в других жанрах; популярны его оперы «Сказание о Тариэле» и «Десница великого мастера». Но для меня особенно значимы симфонические произведения Мшвелидзе, о них и буду говорить.
Большой национальный художник всегда тесно связан с жизнью народа, ему понятен и близок народный язык. Сокровищница национальных богатств принадлежит ему, и творец распоряжается ими как хозяин. Не растерять, а приумножить народное достояние должен он! И вот — сторицей возвращает подлинный художник взятое «в долг» у родного народа.
Немного найдется у нас композиторов, столь близких к родной природе, столь тесно, неразрывно связанных с нею своими корнями. Когда слышишь музыку Мшвелидзе, явно ощущаешь, какая она чистая, искренняя, бескомпромиссная. Удивляешься смелости его поэтического видения и неповторимо своеобразному колориту рисуемых им широких картин.
Музыка композитора исполнена могучей внутренней энергии, она порождает множество ярких образов. Вот симфоническая поэма «Звиадаури», написанная по мотивам «Гостя и хозяина» Важа Пшавелы. Впервые в грузинской музыке Мшвелидзе обратился к поэзии великого пшавельца. И какая удача! Как рельефны, зримо изобразительны музыкальные картины, воссоздающие драматическую историю, разыгравшуюся некогда в горах. Сочинение Мшвелидзе подобно скульптуре, высеченной из одной каменной глыбы.
Много хорошего можно сказать и о «Миндии». И в этой одночастной, свободно развертывающейся симфонической поэме немало вдохновенных страниц. Мы наслаждаемся богатством тембровой палитры автора — подлинного мастера оркестрового письма.
Хочу сказать и о других симфонических опусах Шалвы Мшвелидзе, особенно о его сюитах — «Полифонической» и «Индийской» (за последнюю грузинский композитор был удостоен, как известно, высокой награды — премии имени Джавахарлала Неру). Было бы очень интересно поговорить, например, об «Индийской сюите». И потому, что это сочинение выполнено с большим искусством. И потому, что Мшвелидзе лишний раз доказал: советский художник не замыкается в своем, узконациональном, его душа открыта для музыкальных сокровищ другого народа.
У Мшвелидзе пять симфоний, и в каждой из них есть замечательные находки. Вот, например, его Третья симфония, известная под названием «Самгори». Удачен ее замысел, удачно и воплощение. Композитор сталкивает прошлое и настоящее: «Пустыня», «В пустыню пришли люди», «Мечты о будущем Самгори», «Праздник в Самгори» — вот заголовки частей, обозначающие, но не исчерпывающие содержание опуса. В этом уже ставшем классическим образце грузинского эпического симфонизма поражает прежде всего глубина размышлений о судьбе народа. Именно народ — главный коллективный герой симфонии, и он охарактеризован в ней с исчерпывающей силой. Красивая музыка — то скорбная, то драматично-напряженная, а в финале — радостно-ликующая! Главное достоинство этой музыки, на мой взгляд, удивительная органичность.
Думаю, что произведения Мшвелидзе долго будут оставаться своеобразным эталоном в сфере эпического симфонизма. На них учились и продолжают учиться, потому что дух народа выражен в них с покоряющей силой.
И здесь я вновь хочу вернуться к заветной для меня мысли. Я имею в виду отношение композитора к фольклору. Мшвелидзе — в полном смысле этого слова национальный композитор. Я знаю, что он обошел всю Грузию, записывая народную музыку, много сил и времени отдал ее изучению и пропаганде. Более того, он первым открыл для симфонического жанра удивительно свежие песенные и танцевальные мотивы Пшав-Хевсуретии. Специфически грузинские ритмы, интонации, гармонии пронизывают все творчество Мшвелидзе.
Но, будучи ярко национальной, эта музыка оказывается нужной всем. Потому что композитор свободно претворяет взятое у народа. Приведу в качестве примера Важа Пшавелу, столь любимого Шалвой Мшвелидзе. Мшвелидзе как-то рассказывал мне, что Пшавела считал преувеличенным мнение критиков о безраздельном влиянии на него народной поэзии. Он говорил: «Мои поэмы построены на двух-трех словах, услышанных в народе». Поэт утверждал, что воспользовался образами и мотивами, рассеянными в преданиях и легендах, но так их переосмыслил и углубил, что они приобрели новое художественное звучание. По-моему, Мшвелидзе сам именно так относится к фольклору, и в этом — сила и притягательность его творческого мира.
Граф Геннинг Фридрих фон-Бассевич (1680–1749) в продолжении целого ряда лет имел большое влияние на политические дела Севера, что давало ему возможность изобразить их в надлежащем свете и сообщить ключ к объяснению придворных тайн.Записки Бассевича вводят нас в самую середину Северной войны, когда Карл XII бездействовал в Бендерах, а полководцы его терпели поражения от русских. Перевес России был уже явный, но вместо решительных событий наступила неопределенная пора дипломатических сближений. Записки Бассевича именно тем преимущественно и важны, что излагают перед нами эту хитрую сеть договоров и сделок, которая разостлана была для уловления Петра Великого.Издание 1866 года, приведено к современной орфографии.
«Рассуждения о Греции» дают возможность получить общее впечатление об активности и целях российской политики в Греции в тот период. Оно складывается из описания действий российской миссии, их оценки, а также рекомендаций молодому греческому монарху.«Рассуждения о Греции» были написаны Персиани в 1835 году, когда он уже несколько лет находился в Греции и успел хорошо познакомиться с политической и экономической ситуацией в стране, обзавестись личными связями среди греческой политической элиты.Персиани решил составить обзор, оценивающий его деятельность, который, как он полагал, мог быть полезен лицам, определяющим российскую внешнюю политику в Греции.
Иван Александрович Ильин вошел в историю отечественной культуры как выдающийся русский философ, правовед, религиозный мыслитель.Труды Ильина могли стать актуальными для России уже после ликвидации советской власти и СССР, но они не востребованы властью и поныне. Как гениальный художник мысли, он умел заглянуть вперед и уже только от нас самих сегодня зависит, когда мы, наконец, начнем претворять наследие Ильина в жизнь.
Граф Савва Лукич Рагузинский незаслуженно забыт нашими современниками. А между тем он был одним из ближайших сподвижников Петра Великого: дипломат, разведчик, экономист, талантливый предприниматель очень много сделал для России и для Санкт-Петербурга в частности.Его настоящее имя – Сава Владиславич. Православный серб, родившийся в 1660 (или 1668) году, он в конце XVII века был вынужден вместе с семьей бежать от турецких янычар в Дубровник (отсюда и его псевдоним – Рагузинский, ибо Дубровник в то время звался Рагузой)
Написанная на основе ранее неизвестных и непубликовавшихся материалов, эта книга — первая научная биография Н. А. Васильева (1880—1940), профессора Казанского университета, ученого-мыслителя, интересы которого простирались от поэзии до логики и математики. Рассматривается путь ученого к «воображаемой логике» и органическая связь его логических изысканий с исследованиями по психологии, философии, этике.Книга рассчитана на читателей, интересующихся развитием науки.
В основе автобиографической повести «Я твой бессменный арестант» — воспоминания Ильи Полякова о пребывании вместе с братом (1940 года рождения) и сестрой (1939 года рождения) в 1946–1948 годах в Детском приемнике-распределителе (ДПР) города Луги Ленинградской области после того, как их родители были посажены в тюрьму.Как очевидец и участник автор воссоздал тот мир с его идеологией, криминальной структурой, подлинной языковой культурой, мелодиями и песнями, сделав все возможное, чтобы повествование представляло правдивое и бескомпромиссное художественное изображение жизни ДПР.