Статьи и речи - [41]

Потерпев неудачу даже тут и не сумев избавиться от назойливого духа почтенной старушки, Демон объяснил, что эти неодолимые препятствия оказали на него поистине замечательное воздействие, "опалив ему глаза", и теперь он должен "провалиться еще глубже", после чего поспешил провалиться. Тут оказалось, что все это лишь изволило присниться леди Хэттон - молодой и счастливой новобрачной. Нагромождению немыслимой чепухи пришел конец, и мистер Уэлкс принялся бешено рукоплескать, ибо, если исключить озеро с прозрачными огненными водами, которое показалось ему недостаточно адским, мистер Уэлкс был в восторге от всего увиденного.

Каждую неделю этот театр посещает примерно десять тысяч человек, и так весь год. Если бы его завтра закрыли - если бы таких театров было пятьдесят, и их все завтра закрыли бы, - это привело бы только к одному результату: то, что сейчас делается открыто, стали бы делать украдкой и втайне. Вред был бы гораздо больше, а закон выказал бы себя несправедливым тираном. Те, кто приходит сюда, нуждаются в каких-то развлечениях и все равно будут развлекаться. Нет смысла закрывать глаза на этот факт или отрицать его. Куда полезнее будет заняться улучшением этих развлечений. Разве это так уж много - потребовать, чтобы пьесы, ставящиеся в таких театрах, обладали хотя бы ясной и здоровой моралью? И разве так уж трудно достичь этого?

Опасаясь, что наши наблюдения могут быть объяснены предубеждением или неудачной случайностью, мы на следующий же вечер отправились в театр, где нам довелось посмотреть "Майскую Зорьку", и застали там мистера Уэлкса, упивающегося "подлинно староанглийской отечественной романтической драмой", носившей название "Ева - Жертва Коварства, или Владелица Лэмбита". Мы принялись следить за событиями, которые развертывались на сцене для вящего поучения мистера Уэлкса.

Некий Джеффри Торнли-младший в одно прекрасное утро сочетался браком с воспитанницей своего батюшки Евой, Жертвой Коварства, Владелицей Лэмбита. Она стала жертвой коварства из-за счастливого - то есть подлого - завершения интриги алчного Джеффри, ибо сей испорченный юноша, зная, что она обручена с Уолтером Мором, молодым моряком (которого он презрительно именует "мужланом"), ложно сообщил, что указанного Мора скосил губительный мор, и добился у чересчур доверчивой Евы согласия немедленно выйти за него замуж.

И вот благодаря невиданному совпадению именно в утро свадьбы на родину возвращается Мор и, отправившись полюбоваться пейзажами, дорогими его сердцу с детских лет (с тех пор, надо сказать, они слегка повыцвели), избавляет от довольно большой опасности Горбуна Уилберта. Неблагодарный Уилберт немедленно принимается бранить на все корки своего спасителя, давая ему понять, что он (спасенный) ненавидит "род людской за двумя исключениями", каковыми оказываются обманщик Джеффри, у которого он служит, питая к нему глубочайшую преданность, и близкая родственница, которую он - в угоду мистеру Уэлксу не жалея голоса - именует своей "сиссстрой". Затем этот мизантроп заявляет: "Было время, когда я любил моих ближних, а они отплатили мне презрением. Теперь я живу лишь для того, чтобы любоваться бесчестием мужчин и горем женщин". Ради достижения этой очаровательной цели он ведет Мора навстречу возвращающемуся из церкви свадебному поезду, и тут Ева узнает Мора, а Мор осыпает ее упреками, поднимается суматоха и начинается драка, которой любуются общительные поселяне, исполняющие мавританские танцы в честь знаменательного события. Изнемогающую от горя Еву увлекают прочь и, как справедливо замечает афишка, действие завершается "отчаянием и безумием".

Джеффри, Джеффри, и зачем ты был уже женат на другой? И зачем не остался ты верен своей законной супруге Кэтрин вместо того, чтобы покинуть ее и дать ей возможность, шатаясь (от чрезмерной усталости), ходить по трактирам, где она надеется отыскать тебя? Ты мог бы предвидеть, к чему это приведет, Джеффри Торнли! Ты мог бы предвидеть, что она явится в день твоей свадьбы в твой дом с брачным свидетельством в кармане и с твердой решимостью обличить тебя! Ты мог бы знать заранее, что тебе, как ты невозмутимо заявляешь теперь, останется "только один выход". Выход этот, конечно, состоит в том, чтобы, запустив правую руку в длинные локоны Кэтрин, заколоть ее, выбросить труп за дверь (под одобрительные возгласы мистера Уэлкса) и приказать преданному Горбуну убрать его куда-нибудь подальше. Когда же преданный Горбун обнаруживает, что это тело его "сиссстры", находит в кармане ее платья брачное свидетельство и начинает тебя обличать, у тебя опять-таки остается только один выход: обвинить его в этом убийстве и приказать, чтобы его незамедлительно заключили в "глухие темницы подземелья замка Торнли".

Коль скоро Мора, как он любил похвастать, ждал "на величественной Темзе добрый корабль", он поступил бы куда разумнее, уплыв на нем подальше (конечно, если бы позволил ветер) вместо того, чтобы бежать следом за Евой. Само собой, его, как подозрительного бродягу, тоже уволокли в подземелье и заперли в темницу рядом с той, где испускал дух отравленный Горбун. И вот, точно звери в крепких клетках, они стараются разглядеть друг друга сквозь прутья - к величайшему удовольствию мистера Уэлкса.