Статьи и речи - [22]

Особенно примечательно в этих таблицах огромное число тех, кто не занимается никаким ремеслом и не имеет никакой профессии, - оно достигает в круглых цифрах одиннадцати тысяч ста из сорока одной тысячи мужчин и семнадцати тысяч ста из двадцати тысяч пятисот женщин. Из этих последних девять тысяч не умеет ни читать, ни писать, одиннадцать тысяч только читают или с грехом пополам и читают и пишут, и всего лишь четырнадцать умеют и читать и писать хорошо! Общее число неграмотных среди мужчин достигает тринадцати тысяч из сорока одной, и только сто пятьдесят человек из остальных двадцати восьми тысяч читают и пишут хорошо; прочие же умеют только читать по складам, как маленькие дети, или читают и пишут с грубейшими ошибками. И вот это-то уже много лет зовется в Англии "образованием"! С тем же успехом этим избитым словом можно было бы обозначить хотя бы чайник.

Следует помнить, что в рассматриваемых документах всеобщее невежество преступников всячески умаляется и к познаниям этих несчастных проявляется большая снисходительность. Невежественный человек не сознает своего невежества - это общее правило. Нам известно множество убедительных примеров, когда преступники с полной искренностью заявляли, что умеют хорошо читать и немного пишут, а на деле даже букварь оказывался им не по силам. Среди упомянутого огромного числа женщин, не имеющих ни ремесла, ни какого-либо занятия (семнадцать тысяч из двадцати), почти ни одну никогда не обучали ведению хозяйства или простейшему шитью. Ежедневный опыт наших крупнейших тюрем показывает, что в этом отношении женщины, постоянно в них попадающие и вновь возвращающиеся, столь же несведущи, как и в искусстве чтения и письма или в вопросах нравственности, которую несет с собой грамотность. И перед лицом подобных ужасных фактов всевозможные христианские секты и вероисповедания продолжают свои распри, предоставляя и без того полным тюрьмам снова и снова наполняться людьми, которые впервые познают блага образования в этих мрачных стенах!

Несомненно, давным-давно устарело представление о том, что образование для народа исчерпывается уменьем спотыкаясь читать слова - букву за буквой и слог за слогом, подобно дрессированной свинье, - или выводить кривые палочки и крючочки с наклоном вправо. Давно пора с корнем вырвать самодовольную уверенность в том, что бессмысленная долбежка катехизиса и заповедей снабдит бедных паломников достаточно прочными подметками, чтобы миновать Трясину Уныния, достаточно крепким панцирем, чтобы выдержать натиск Великанов Срази-Добро и Отчаяние, и доставит их в подобии парламентского поезда для пассажиров третьего класса прямо к дивным Вратам Града. Если эту уверенность не истребить, она повергнет всю страну во мрак. Бок о бок с Преступлением, Болезнями и Нищетой по Англии бродит Невежество, оно всегда рядом с ними. Этот союз столь же обязателен, как союз Ночи и Тьмы. И от этой позорной опасности, которая грозит нам в девятнадцатом столетии после рождества господня, спасти нас могут только ремесленные школы, где книги давали бы полезные знания, подчеркнуто практические и легко применимые к повседневным занятиям и обязанностям и воспитывали бы уважение к порядку, чистоплотность, аккуратность и бережливость; школы, где высокие уроки Нового завета были бы зданием, возведенным на этом прочном фундаменте, а не накромсанными кусочками, неудобопонятными и вызывающими лишь скуку, лень и раздражение, ибо когда Евангелие превращается в истрепанный сборник пошлых прописей, хуже этого трудно что-либо придумать. Да, спасти нас могут только такие школы, проникающие на самое дно общества, чтобы очистить его. Своим девизом они могут сделать слова Мора: "Пусть государство предупреждает злодеяния и уничтожает поводы к нарушению законов заботами о благе своих подданных, а не смотрит равнодушно, как количество преступлений все возрастает, чтобы затем карать за них".

Судя по этим отчетам, мудрые меры старого сэра Питера Лори еще не до конца вывели самоубийства. Число их остается неизменным, словно такая особа вовсе и не осчастливила мир своим присутствием. Четыре года назад число самоубийств за год достигало в Лондоне ста пятидесяти пяти; в прошлом году их было сто пятьдесят два, не говоря уж о двух тысячах человек, об исчезновении которых было сообщено полиции и из которых разыскана только половина.

22 апреля 1848 г.

"ДЕТИ ПЬЯНИЦЫ" КРУКШЕНКА *

Перевод И. Гуровой

"Продолжение "Бутыли" заслуживает, на наш взгляд, нескольких мягких упреков. Трудно найти человека, который имел бы больше права поучать народ, чем мистер Джордж Крукшенк. Мало кто так изучил инея _вк больше права поучат шцщ$, чем мистер Джордж Круншенк. Мало кто так внимательно изучил жизнь простых людей и знал бы их лучше, мало кто так горячо и искренне хочет научить их добру, и наконец, и в Англии и за границей нет другого художника с таким своеобразным и замечательным талантом.

Однако эти поучения должны быть скрупулезно беспристрастными, иначе от них не будет толку. Если мистер Крукшенк с такой силой и яркостью показывает нам ту сторону медали, на которой вычеканены преступления и недостатки простых людей, ему следует показать нам и другую ее сторону, где столь же ясно можно было бы различить правительство, воспитывающее этих людей, со всеми его недостатками и пороками. Пьянство, как национальное бедствие, является следствием многих причин. Гнусные жилища, душные фабрики, тяжелые условия работы, недостаток света, воздуха и воды, полная невозможность соблюдать опрятность, сохранить здоровье - вот самые обыкновенные из будничных физических причин пьянства. Моральные же причины, вызывающие его, это умственное истощение и его следствие - душевная лень, отсутствие здорового отдыха, потребность в каком-нибудь стимулирующем средстве, в возбуждении, которое так же необходимо этим людям, как солнце; и последняя причина, включающая все остальные, - глубокое невежество и отсутствие необходимого для английского народа разумного, готовящего к какой-либо профессии образования, которое подменяется сейчас бессмысленной долбежкой, а тои вовсе ничем. Мысль выпустить серию гравюр под названием "Бутылка деленного средства или раствор поваренной соли" и, проследив таким образом историю тифа, свалить все на кабак, была и столь же здравой, как и попытка свалить на пресловутый кабак всю вину за пьянство и ограничиться этим. Пьянство начинается не в кабаке. У него есть длинная и грустная предыстория, и обязанность сатирика, если уж он решил выступить против пьянства, заключается в тога, чтобы нанести удар по еще поправимому злу в этой предыстории - удар сильный и беспощадный.