Статьи и интервью, 2007 г. - [169]
Строго говоря, в большинстве стран постсоветского пространства политика в точном смысле слова (как борьба крупных общественных сил за свои интересы) была до недавнего времени просто невозможна. События, происходящие сейчас в Грузии, свидетельствуют о том, что положение начинает меняться.
ПАМЯТКА НЕГОЛОСУЮЩЕМУ ИЗБИРАТЕЛЮ
После 1993 года я не голосую. Какой смысл избирать парламент, депутаты которого думают только о том, как бы их за непослушание, не дай бог, не разогнали, или, того пуще, не расстреляли? Зачем участвовать в выборах президента, которого назначают задолго до голосования, без нашего участия?
После расстрела «Белого Дома» я несколько раз ходил на избирательные участки, чтобы забрать бюллетень. Не из гражданских чувств, а просто из любопытства. Бюллетени тогда были длинные, их можно было читать на досуге, изучать по ним историю постсоветских политических партий. У меня сложилась неплохая коллекция, но она пропала во время очередного ремонта. Подозреваю, что политически неграмотные рабочие использовали её для проклейки стены, под обоями.
Людей, которые хотят голосовать за «Единую Россию», понять можно. Им нравится власть, они довольны нынешней жизнью. Почему бы не выразить поддержку начальству? Некоторым жизнь не нравится, но поддержку начальству они всё равно готовы выразить. Их понять тоже можно. Так спокойнее.
Труднее понять тех, кто вознамерился отдать голоса официальной оппозиции. Эта беспомощная и ни на что не претендующая группа карьеристов-неудачников составляет часть существующей системы в такой же мере, как и партия власти. Их функция состоит в том, чтобы честно и неизменно проигрывая, обеспечивая итогам голосования демократическую легитимность. Плюрализм, всё-таки. Свобода выбора.
В Киеве мне рассказали, что в проводимых государством тендерах должно быть по два-три участника, но всегда заранее известно, кто победит. Фирм, претендующих на копеечные государственные контракты, не слишком много. Будущий победитель вынужден сам искать себе конкурентов и доплачивать им, чтобы они сыграли роль проигравших. То же и в российской политике.
Однако, если власть, создающую себе оппозицию, понять можно, то избирателей за подобную оппозицию голосующих - вряд ли. Они похожи на покупателя, который, приходя в магазин, сознательно выбирает себе второй сорт или бракованный товар. Причем за двойную цену.
И всё же особое недоумение всегда вызывали у меня господа, приходившие голосовать против всех. Это по большей части люди образованные, интересующиеся политикой. А читать законы явно не умеют. И с арифметикой они совершенно не в ладах. Ведь «ничейные» голоса перераспределяются пропорционально итогам выборов между прошедшими в Думу партиями. Большая часть, естественно, поступает в копилку вечнопобеждающей «Единой России». К тому же повышается явка избирателей, что тоже очень важно для чиновников. Если вам так хочется помочь власти, зачем делать это под видом протеста?
Надо отдать должное депутатам Государственной Думы, которые, сжалившись над обывателем, одновременно отменили и порог обязательной явки, и графу «против всех» в бюллетене. Увы, если обывателя готова оставить в покое власть, к нему тут же пристраивается оппозиция! Коалиция «Другая Россия» призывает граждан вписывать своих кандидатов в избирательный бюллетень, хотя центральная избирательная комиссия уже честно призналась, что подобные бюллетени будут расцениваться как испорченные. И кстати, непонятно, почему политики и агитаторы «Другой России» уверены, что власть, которая непременно сфальсифицирует выборы, испорченные бюллетени посчитает по-честному?
Успех «Единой России» неизбежен, а система устроена таким образом, что попытки его предотвратить у избирательных урн, лишь укрепляют положение «партии власти». Однако что стоит за этим триумфом: популярность правительства или равномерное презрение народа ко всему политическому классу, невзирая на оттенки?
Думаю, 2 декабря политически сознательные граждане могут со спокойной совестью остаться дома, тем более что парламентские выборы у нас регулярно приходятся на студеную зимнюю пору, когда выходить на улицу хочется разве что для покупки новогоднего подарка.
Специально для «Евразийского Дома»
МЕЖДУ ВЫБОРАМИ И ЗАБАСТОВКАМИ
Все началось 7 ноября, в годовщину Октябрьской революции. Пока функционеры петербургской организации КПРФ пытались мобилизовать своих сторонников на ритуальный митинг возле «Авроры», рабочие завода «Форд» остановили предприятие, объявив предупредительную забастовку.
Стачка продолжалась меньше суток и было остановлена решением суда, но к этому профсоюз был готов заранее. Не прошло и двух недель, как 20 ноября началась новая забастовка, на сей раз бессрочная.
События на «Форде» были лишь частью общего подъема рабочего движения, охватившего Петербург и Ленинградскую область. Еще летом разразились конфликты на пивоварне «Хейникен» и предприятии «Кока-кола», а затем противостояние охватило местное отделение Почты России. Во всех этих случаях сопротивление рабочих было связано с появлением новых свободных профсоюзов, пытавшихся доказать свою способность улучшить положение трудящихся. Зачастую профсоюз организовывался именно потому, что на предприятии назревал конфликт или условия труда воспринимались большинством коллектива как неудовлетворительные. Успехи рабочих «Форда» доказывали, что добиться перемен можно за счет энергичных и организованных совместных действий.
Имя Бориса Кагарлицкого хорошо известно читателям, которым знакома лучшая политическая публицистика России. Свою деятельность он начал еще во времена СССР и был арестован тогда по обвинению в антисоветской пропаганде, хотя придерживался социалистических взглядов. Позже Кагарлицкий участвовал в создании ряда политических организаций левого толка, возглавил Институт глобализации и социальных движений. Книги и статьи Кагарлицкого, написанные живо и глубоко, с блестящим анализом политических событий, неизменно вызывают большой читательский интерес. Новая книга Б.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Политическая история постсоветской России, написанная с марксистских позиций. Анализ социальной природы сложившегося государства, основных политических сил и действующих лиц, показывающий несовместимость демократии и капитализма в современных условиях.
Автор данной книги Борис Юльевич Кагарлицкий – социолог и публицист, директор Института глобализации и социальных движений – известен российским и зарубежным читателям своими произведениями «Политология революции», «Периферийная империя», «Управляемая демократия: Россия, которую нам навязали» и другими.В книге «Восстание среднего класса» Борис Кагарлицкий отвечает на актуальный вопрос: почему сердцевиной бунта, происходящего в наши дни, являются не голодающие массы, а средний класс. На улицы городов, на митинги и демонстрации выходят теперь достаточно обеспеченные люди, которым, казалось бы, есть что терять.По мнению автора, средний класс, который всегда считался гарантом стабильности общества и опорой демократии – больше таковым не является.
Слова Маяковского «Время, вперед!» лучше любых политических лозунгов характеризуют атмосферу, в которой возникала советская культурная политика. Настоящее издание стремится заявить особую предметную и методологическую перспективу изучения советской культурной истории. Советское общество рассматривается как пространство радикального проектирования и экспериментирования в области культурной политики, которая была отнюдь не однородна, часто разнонаправленна, а иногда – хаотична и противоречива. Это уникальный исторический пример государственной управленческой интервенции в область культуры.Авторы попытались оценить социальную жизнеспособность институтов, сформировавшихся в нашем обществе как благодаря, так и вопреки советской культурной политике, равно как и последствия слома и упадка некоторых из них.Книга адресована широкому кругу читателей – культурологам, социологам, политологам, историкам и всем интересующимся советской историей и советской культурой.
«Левая политика» — независимое непартийное издание. Материалы журнала посвящены взаимодействию левых и социальных движений, реформе образования, опыту профсоюзов и левых партий в разных странах мира, исследованию глобализации. Издание является площадкой для теоретических дискуссий о путях левой идеологии в современном мире. Авторы принадлежат к разным левым течениям. Также в журнале публикуются рецензии на новинки философских, социологических и политологических работ, выходящих в России и в мире. Журнал стремится перенять опыт как «New Left Review начала 1970-х годов, так и русских толстых журналов XIX века, сыгравших немалую практическую роль в освободительном движении.
Анархизм, шантаж, шум, терроризм, революция - вся действительно актуальная тематика прямого политического действия разобрана в книге Алексея Цветкова вполне складно. Нет, правда, выборов и референдумов. Но этих привидений не встретишь на пути партизана. Зато другие духи - Бакунин, Махно, Маркузе, Прудон, Штирнер - выписаны вполне рельефно. Политология Цветкова - практическая. Набор его идей нельзя судить со стороны. Ими можно вооружиться - или же им противостоять.
Николай Афанасьевич Сотников (1900–1978) прожил большую и творчески насыщенную жизнь. Издательский редактор, газетный журналист, редактор и киносценарист киностудии «Леннаучфильм», ответственный секретарь Совета по драматургии Союза писателей России – все эти должности обогатили творческий опыт писателя, расширили диапазон его творческих интересов. В жизни ему посчастливилось знать выдающихся деятелей литературы, искусства и науки, поведать о них современным читателям и зрителям.Данный мемориальный сборник представляет из себя как бы книги в одной книге: это документальные повествования о знаменитом французском шансонье Пьере Дегейтере, о династии дрессировщиков Дуровых, о выдающемся учёном Н.
Животворящей святыней назвал А.С. Пушкин два чувства, столь близкие русскому человеку – «любовь к родному пепелищу, любовь к отеческим гробам». Отсутствие этих чувств, пренебрежение ими лишает человека самостояния и самосознания. И чтобы не делал он в этом бренном мире, какие бы усилия не прилагал к достижению поставленных целей – без этой любви к истокам своим, все превращается в сизифов труд, является суетой сует, становится, как ни страшно, алтарем без божества.Очерками из современной жизни страны, людей, рассказами о былом – эти мысли пытается своеобразно донести до читателей автор данной книги.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Уильям Берроуз — каким он был и каким себя видел. Король и классик англоязычной альтернативной прозы — о себе, своем творчестве и своей жизни. Что вдохновляло его? Секс, политика, вечная «тень смерти», нависшая над каждым из нас? Или… что-то еще? Какие «мифы о Берроузе» правдивы, какие есть выдумка журналистов, а какие создатель сюрреалистической мифологии XX века сложил о себе сам? И… зачем? Перед вами — книга, в которой на эти и многие другие вопросы отвечает сам Уильям Берроуз — человек, который был способен рассказать о себе много большее, чем его кто-нибудь смел спросить.