Статьи и интервью, 2003 г. - [5]

Левые авторы, пытавшиеся атаковать постмодернизм по существу, оказывались просто маргиналами. Их не допускали до салонной дискуссии. Их не понимали. Они выглядели как люди со старомодными и грубыми манерами в среде утонченных господ.

На этом фоне Жижек оказался единственным, кто нашел способ говорить на языке постмодернизма о темах, имевших серьезное значение. Он дал бой постмодернизму на его собственной территории. Переусложненные тексты «гиганта из Любляны» оказались интеллектуально эффективными именно в силу того, что при других обстоятельствах воспринималось бы как их существенный недостаток. У читателя, привыкшего к марксистской традиции, возникает ощущение, что очень часто Жижек сложным и запутанным образом говорит очень простые и, в сущности, общеизвестные вещи. Но в том то и дело, что Жижек писал сложно и путанно, чтобы его понимали.

К счастью, времена меняются. Рубеж ХХ и XXI веков оказался временем резкого подъема левого движения. Можно говорить о преодолении левыми постсоветского травматического синдрома. Неолиберальный капитализм вызывает отвращение и протест. Если коммунисты сделали своей практикой все возможное, чтобы дискредитировать идеалы революции, то капиталисты, со своей стороны, создали условия для возвращения радикализма. Они не только продемонстрировали «истинное лицо капитализма» (не прикрытое и не облагороженное социал-демократическими реформами и Welfare State), но, можно сказать, сделали все мыслимое и немыслимое, чтобы реабилитировать коммунизм. Если не как политическую практику, то во всяком случае как идеологию.

В конечном счете те, кто в конце 1980-х предрекал, что крах сталинизма расчистит дорогу для возрождения радикальной левой, оказались не так уж не правы. Они лишь ошиблись на десятилетие. Не такой уж большой срок в масштабах всемирной истории…

Начинается новая эпоха в интеллектуальной жизни Европы. Постмодернизм, как наваждение, испаряется на глазах. И не удивительно, что мы видим перед собой нового Жижека. Тексты становятся прозрачнее, мысль «спрямляется», изощренные метафоры уступают место аргументации. А главное, меняется тема. Жижек заговорил о Ленине.

Важно не то, что именно говорит нам «гигант из Любляны». Важно, о чем он говорит. Книга о Ленине, фрагменты которой публикует «КМ», посвящена не биографическому анализу и даже не теоретическому переосмыслению ленинского опыта. Как истинный психоаналитик, Жижек ставит перед собой совершенно иную задачу. Он снимает с темы табу. Возвращает ее из сферы бессознательных страхов и недоговоренностей в поле открытой дискуссии. До сих пор позитивно говорить о Ленине могли лишь маргиналы, а остальные предпочитали молчать или прикрываться академизмом. Жижек возвращает вопрос о Ленине в поле общепризнанных тем, демаргинализует его.

В данном случае важно не то, что сказано, а кем, когда и как сказано. Собственно, так большинство из нас и реагирует на информацию в повседневной жизни. Авторитет, завоеванный Жижеком в 1990-е, делает его свободным первым говорить в 2000-е о том, про что многие не решаются сказать вслух. Наверное, эту книгу можно было бы назвать: «Все, что вы хотели узнать о Ленине, но боялись спросить».

В Россию новая волна левого радикализма доходит скорее в качестве западной интеллектуальной моды, нежели в качестве политического импульса. Но именно так в свое время сюда добрались Просвещение, либерализм, социализм и марксизм. А лечить травмированную коллективную психику и вправлять вывихнутое интеллектуальное сознание здесь нужно даже в большей степени, чем в Европе. Так что Жижек найдет в России благодарного читателя. Опубликовано в журнале: «Критическая Масса» 2003, №2

«ЕДИНАЯ РОССИЯ» НЕ СТАНЕТ НОВОЙ КПСС

У этой партии есть только должности, идеологии - нет

Когда-то Николай Иванович Бухарин пошутил, что в России могут быть только две партии: одна в Кремле, другая в тюрьме. Шутка получилась неудачная, и сам Николай Иванович это понял, когда из Кремля перебрался в Лубянскую тюрьму.

Пока существовала единственная и неповторимая Коммунистическая партия, советский «общественный договор» был предельно прост. Население беспрекословно подчиняется, но и начальство лишнего себе позволить не может. После крушения СССР бывшие работники КПСС радостно повыбрасывали партбилеты, а вместе с ними и всякую ответственность перед народом и перед законом. Демократию в России поняли просто и прямо - как великое освобождение начальства от каких-либо ограничений и приличий.

Навести порядок среди обезумевших от свободы начальников пытались несколько раз, построив их по указке Кремля. Во время президентских выборов получалось, но стоило народному волеизъявлению завершиться, как чиновники всех рангов вновь распускались.

Первую попытку построить партию власти предпринял еще незабвенный Виктор Степанович Черномырдин, наспех соорудив из функционеров разных уровней всероссийскую политическую организацию «Наш дом - Россия».

«Дом» Черномырдина развалился, и от этого неудачного строения нам осталась лишь бессмертная фраза главного архитектора: «Как ни строим партию, все КПСС получается». Увы, Черномырдин себе льстил. КПСС у него не получилось. То была конструкция солидная и долговечная, обломки ее до сих пор виднеются то тут, то там в нашем политическом пейзаже.