Статьи и интервью, 2001 г. - [20]

ПРЕМЬЕРА РУБРИКИ: «ИСТОРИЧЕСКИЙ РЕВИЗИОНИЗМ»

Любое государство гордится своей историей. Со школьной скамьи детей учат, что родная страна - самая справедливая, самая героическая. А если мы обидели кого-то зря… Впрочем, нет, мы никого не могли обидеть. Тем более зря.

Это всё вообще не про русскую историю. Передо мной учебник «История Индии» для английских школьников времен королевы Виктории. Авторы твердо убеждены, что генералы, покорявшие непросвещенных туземцев, все как один - герои. Те, кто восставал против империи, - ясное дело, злодеи, дикари, преступники. А вот еще учебник из той же эпохи: «Вокруг Империи» - немного истории, немного географии, короче - «по родной стране». Родная страна занимает аж четверть земного шара. И в ней все хорошо. Леса, поля, реки. И человек, ясное дело, дышит на просторах Британской империи исключительно свободно. Очень подробно о тех, кто добровольно присоединился. Несколько трогательных слов про отсталые народы, которые еще не доросли до самоуправления. Они привыкли, что ими управляют, а потому британский чиновник здесь находится исключительно для того, чтобы сделать им приятно.

Британская империя ушла в прошлое. А вместе с ней и исторические мифы, которые должны были ее оправдывать. Не случайно с 60-х годов ХХ века в Англии получает распространение «ревизионистская историография». Освободившись от необходимости возвеличивать героев империи, английские историки с удовольствием принялись копаться в прошлом, выясняя, что же произошло на самом деле.

Обнаружилась масса интересного и неожиданного. Все даты и события остались на месте. Просто выяснилось, что смысл, движущие силы, а порой и причины событий были совсем иными, нежели принято писать в школьных учебниках. Зачастую историческая мифология вообще меняет местами причины и следствия, заставляя прошлое быть не более чем способом подготовить великолепное настоящее.

Не только английские, но также французские и немецкие исследователи после Второй мировой войны занимались ревизией истории. Во Франции критика исторических мифов началась даже раньше, когда исследователи обнаружили, что штурм Бастилии выглядел совсем не так героически, как представляла последующая пропаганда (да и штурма-то не было, крепость сдалась при первых же залпах).

Но есть две великие страны, где подобные упражнения никому не удавались: Соединенные Штаты Америки и Россия. Вообще-то было бы несправедливо утверждать, будто ревизией исторических мифов никто в этих странах не занимался. Только результаты подобных исследований никак не влияли на общепринятые представления о прошлом, на университетские и школьные курсы. В Америке критически мыслящие интеллектуалы принуждены сидеть на своих кафедрах, получая приличные зарплаты, и публиковать книги, которые читают преимущественно в Европе.

Рядовой американец очень смутно представляет себе, сколько индейцев пришлось извести для того, чтобы построить «землю свободных людей». Он ничего не знает о том, что борьба за независимость началась с нежелания колоний вернуть родной стране деньги, которые та затратила, защищая эти самые колонии в годы Семилетней войны. Во время той войны как раз сделал карьеру молодой офицер Джордж Вашингтон, умудрившийся проиграть несколько важных сражений, но хорошо запомнившийся французам зверскими расправами над военнопленными: по нынешним понятиям он, конечно, был военным преступником. Никто не хочет знать историю «лоялистов», которые предпочли тысячами эмигрировать в Канаду, лишь бы не жить в «свободной Америке» (от них, собственно, англоязычное население Канады и произошло).

Агрессия США против Канады, провалившаяся в 1812 году, называется «Второй войной за независимость». И уж тем более мало кто задумывается о том, как развивалась социальная борьба плебейской массы Севера против южных олигархов, которых впоследствии гордо окрестили «отцами-основателями». Страна, которая упорно претендует на роль мирового лидера и готова с помощью коверных бомбардировок учить отсталые народы принципам демократии, не может позволить себе сомнения в безупречности собственного прошлого.

С Россией дело обстоит еще хуже. Ибо «ревизионистская историография» зародилась именно здесь. В начале ХХ века Михаил Покровский выпустил четыре тома «Русской истории», которые, как он сразу предупредил, были предназначены людям, «чьи мозги еще не вывихнуты» официальными учебниками. Покровский поставил под вопрос общепринятые представления о роли православной церкви в развитии страны, о татарском иге, о походе на Казань и опричнине. Он не пытался разоблачать русских царей, но лишь поднял важные документы, свидетельствовавшие о том, как на самом деле принимались решения, чем руководствовались действующие лица.

То было время революционного подъема, и сам историк Покровский, будучи убежденным марксистом, участвовал в социалистическом движении. Недолгое время он даже возглавлял советскую власть в Москве. Знание предмета помогло ему издать блестящие «Очерки по истории революционного движения в России». Говоря современным социологическим языком, он был чем-то вроде «включенного наблюдателя» - действующим лицом и трезвым, порой циничным аналитиком одновременно.