Стать настоящим - [17]

— А мы не можем выйти на их след! — кивнул Валера. — Мы вместе были с тобой в лесу, где покусали Ксенофонтова, но я так ничего и не почувствовал! Пытался использовать птиц, как раньше, — ничего не вышло… чёрт… Да мне, зашибись, как нужны эти форсированные исследования, чтобы вернуть чутьё и способности выдры!

— Меня тоже кошки и собаки хоть и стали сторониться, но не понимают. Да и боятся-то так, слегка…

— Вот сходим пару раз к научникам, и всё изменится! — уверенно предрёк Валера, заливая чайные пакетики кипятком и передавая чашку напарнице.

* * *

Сработала! Его идея, как разбудить Хищницу, сработала! Птичник до последнего сомневался, что сможет организовать процесс перекачки жизненных соков этих родственных кошатнице по духу существ, но всё вышло совершенно естественным образом! Единственное, что потребовалось от Пернатого, — понять, как заставить кошек стекаться сюда, на чердак старого дома. И когда он понял, то восхитился, как это логично и правильно, что они с Хищницей — пара: плюс притягивается к минусу — единство и борьба противоположностей рождает движение вперёд — мировой философский закон!них.

Поэтому птичник не стал ничего придумывать, а просто обратился к своим природным способностям и использовал тех, кто близок по духу к нему самому. Зачем воздействовать на кошек, когда умеешь прекрасно управлять птицами? Добыча и охотник, что может быть древнее этого классического противостояния?

Пернатый легко мог заставить птицу кружить перед носом кошки, прикидываться больной, еле подниматься в воздух и тут же, будто из последних сил, перелетать чуть дальше, а потом ещё, и ещё. Прыгать, волоча крыло по земле, но в последний момент увернуться, уводя на несколько метров вперёд, заманивая, завлекая, пока кошка не оказывалась здесь, в старом доме. И тогда всё происходило само собой: синицы и воробьи улетали сквозь разбитые окна последнего этажа, но кошкам они были уже не нужны: как только зверьки оказывались неподалёку от кошатницы, её присутствие влекло их, словно магнит — железные опилки, заставляя двигаться к центру притяжения. По наитию, явившемуся откуда-то из глубины его существа, Пернатый заманивал только самок, и они покорно шли на заклание к кошатнице, постепенно теряя силы, Хищница начинала пить из них жизнь, едва они оказывались на лестнице, и ни одна не попыталась сбежать. Им не было больно — наоборот, птичник чувствовал их эйфорию, и с каждым шагом к смерти она лишь возрастала, словно оплата за переданную Хищнице силу.

Путь кошек заканчивался в общей куче, куда они валились, отдав последние капли всех своих соков, будто их мёртвые тела хотели соединиться в одно целое, чтобы соответствовать слившимся в единый поток жизням.

Хищница выпила девять кошек, прежде чем Пернатый с удивлением увидел, как следом за очередной смертницей вдруг явился здоровенный серый кот, которого никто сюда не приманивал. Выскочив из-за спины медленно идущей рыжей самки, он метнулся к всё так же неподвижно сидевшей у стены, свесив голову на грудь, кошатнице и яростно на неё зашипел, выгнув спину. И тут птичник забыл обо всём на свете, ибо, словно в ответ на выпад непонятно как и откуда взявшегося кота, Хищница вдруг подняла голову и открыла глаза, растерянно оглядываясь вокруг. Рыжая кошка остановилась и легла на пол, не доходя до общей кучи, но Пернатый этого не заметил — он подлетел к подруге и заключил её в объятия, зарывшись носом в чёрные с серебристым отливом волосы.

— Где мы? — прошептала она.

— Мы вышли! — чуть отстранившись, чтобы видеть прекрасный свет её прозрачных зелёных глаз, ответил Пернатый. — Вышли из лабиринта!

— Я не понимаю…

И тогда птичник сообразил, что последнее воспоминание Хищницы — о том, как она из последних сил открывала проход, после чего потеряла сознание. Господи, как же давно это было — будто тысяча лет прошло!

— Не волнуйся! — воскликнул он, торопливо поглаживая её по волосам. — Сейчас я тебе всё расскажу!

Он старался говорить кратко, но всё ж не удержался от подробного описания боёв с воздушными змеями — эти битвы были для него целой жизнью, полной боли, неизвестности, страстной решимости и отчаянного желания возродиться.

— Сколько же раз ты умирал?

— Без счёта, — пожал плечами Пернатый и уставился в пол, чтобы скрыть внезапно набежавшие слёзы.

Нежно взяв за подбородок, кошатница подняла ему голову, и тогда, глядя в её глаза, птичник увидел, что этот момент стоил всей пролитой крови и пережитых смертей.

Хищница поцеловала Пернатого в губы и сказала:

— Нам нужно уходить. Здесь оставаться опасно.

— Но мы же можем побыть тут ещё немного… — птичник захотел представить, каков будет на вкус её поцелуй, когда они получат тела и станут настоящими, и мечтательно потянулся к ней, но кошатница мягко отстранила его и поднялась.

— К чему такая спешка? — глядя на неё снизу вверх, спросил он.

— Потому что это, — Хищница показала на кошек, — след! След для.

— Ты имеешь в виду выдр?

— Ну, а кого ж ещё?

— Тут был большой серый кот, — заметил Пернатый, оглядываясь вокруг, шаря взглядом по полу и углам, — шипел на тебя… а теперь делся куда-то.