Стать героем - [82]

Все снаряжение вымокло, хоть они и старались его беречь. Особенно плохо дождь мог сказаться на кольчугах, которые могли проржаветь, и очистить их было бы весьма затруднительно. К тому же от повышенной влажности могли заплесневеть даже их сухари, дождь грозил оставить путников не только беззащитными, вымокшими и уставшими, но и голодными.

На следующий день отряд приблизился к лесу. Могучие деревья с толстенными стволами стояли стеной, будто охраняя лес от посторонних посягательств. Впрочем, чем ближе отряд придвигался к лесу, тем менее непроходимым он казался. Волхв же, как оказалось, и вовсе знал тропы этого леса, так что путникам даже не пришлось спешиваться, чтобы пройти по лесной чаще.

Дождь, пошел на убыль, а потом и вовсе стих, как только удалось преодолеть несколько километров вглубь леса. Однако насладиться солнечным светом не удалось, широкие кроны деревьев ловили лучи, словно рыбачьи сети рыбу, не давая им проникнуть дальше. Весь путь отряд двигался практически в полном молчании, сразу разговорам мешал дождь, а сейчас давящая тишина леса.

— Далеко нам еще? — подъехав ближе к волхву, спросил Паша.

— Еще четыре дня, не меньше.

— Как? Ведь Тихомир говорил, что нам всего три дня пути к той горе? — удивился Паша.

— А он не думал, что мы поедем к этому лесу. А лес этот очень большой, к тому же полон тайн, — вкрадчиво ответил волхв, выглядел он при этом этаким весельчаком-заговорщиком, который приготовил какую-то хитрую шутку.

Паша не совсем понял настроение волхва, к тому же был слишком уставшим, чтобы разгадывать подобные загадки.

— Тайны, это, конечно, интересно, но мы вот мимо полянки проезжаем, не остановиться ли нам? Перекусим, высушимся, отдохнем, а? — кивая головой в сторону полянки, спросил Паша.

Еремей, вопреки ожиданиям, быстро согласился устроить привал, все-таки, его тело требовало отдыха не меньше, чем тела его спутников. Все они вымотались в этом путешествии, а полянка так и манила солнечным светом и мягкой, зеленой травой.

Наскоро они разбили маленький лагерь, развели костер, чтобы приготовить горячей пищи. К счастью совсем рядом весело журчал лесной ручеек. Набрав воды, они расседлали лошадей и привязали к деревьям, оставив пастись, предварительно напоив. Свои вещи они развесили на ветках для просушки, затем принялись тщательно чистить оружие и доспехи.

Разобравшись с оружием, они просто сели отдохнуть, наблюдая за треском костерка, над которым дымил котелок с кашей. У Паши ныла поясница, затекшие ноги и руки гудели даже после того, как он, казалось, размял их. Но особенный дискомфорт причиняла боль чуть ниже спины, она мешала ему расслабиться и удобно сесть перед костром. Как только он нашел удобную позицию, Ян вдруг решил проявить мужество и поднялся для тренировки. Тяжело вздохнув, Паша последовал за ним, не желая проявлять слабохарактерность.

Стук деревянных палок, срезанных в лесу, распугивал местную фауну. Тут и там мелькали ловкие, маленькие белочки с пушистыми хвостами, ловко перепрыгивая с ветки на ветку. Солнце скрывалось за легкими облаками, но давало достаточно тепла, чтобы легкий, едва ощутимый ветерок, осушил пот на разгоряченных тренировкой телах. Бойцы окончательно вымотались, и теперь уже почти без сил рухнули возле костра, где Еремей почти закончил с приготовлением каши.

Пашины глаза зачарованно смотрели в чистое синее небо, которое теперь казалось непривычным, будто давно забытым чудом. Полный желудок приятно урчал, Паша окончательно расслабился. Сейчас ему казалось, будто больше ничего для счастья не нужно, пожалуй, впервые за последние дни он не думал ни о чем плохом. Незаметно для себя он погрузился в сладкую полудрему. Ему мерещилось, будто Любава вернулась к нему и они уже вместе переместились в родной для Паши мир.

— Вставай, нам пора, — голос Еремея вырвал Павла из мира мечтаний.

До наступления вечера они пробирались по чащобе, знакомые волхву тропы кончились, приходилось рубить подлесок удлиненным кинжалом с широким лезвием. Такой имелся у Еремея, и, пожалуй, он хранил его именно для этого случая. Кони неохотно следовали за людьми, что еще сильнее замедляло путешествие сквозь густой подлесок, но делать было нечего.

Вскоре совсем стемнело, продвигаться дальше в кромешной тьме было решительно невозможно, к тому же все изрядно устали, ноги и руки требовали отдыха. Пришлось разбивать лагерь прямо в чаще леса. По очереди работая кинжалом, удалось освободить себе маленький клочок земли без кустов и прочей растительности, чтобы можно было улечься спать. Коней отвели чуть подальше, но так, чтобы слышать их фырканье или ржание в случае беды.

Последним испытанием стал поиск хвороста для ночного костра, и без того измученные Ян и Паша теперь еще и исцарапали себе лица, блуждая в потемках. Но, как бы это ни было трудно, а костер они все же развели и запаслись хворостом на всю ночь. Наскоро расстелив походные подстилки прямо на голой земле, Еремей и Ян легли спать. Паше же выдалось дежурить первым, чему он был очень рад, так как не спать в предрассветные часы — чистейшая мука.

Ночь выдалась тихой, лес вокруг их стоянки, казалось, погрузился в глубокий сон, и даже привычных шорохов не было слышно. Такая тишина показалась даже слишком неестественной, но вдруг заухала сова и Паша, дернувшись от неожиданности, понял, что попросту засыпал. Лес же на самом деле был полон ночной жизни, где-то вдалеке, в гуще леса, какой-то одинокий зверь неаккуратно продирался сквозь толщи веток, будто от кого-то убегая. Казалось, что где-то выли волки, но до них было слишком далеко. Паша не боялся нападения лесных зверей, ведь их лагерь надежно защищал обыкновенный костер, но обыкновенным он был лишь для человека.