Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - [29]

1. 1. 1. — валы главного Адмиралтейства;

2 — канатный сарай;

3 — участок графа Апраксина;

4 — участок Кикина;

5 — Петровское кружало — первый кабак;

6.6 — дровяные и сенные ряды;

7.7 — морской рынок;

8.8 — частные домовые участки;

9 — Чернышев переулок, приблизительно на месте нынешнего проезда к Певческому мосту;

10 — дом Неймана;

11 — большая першпектива, нынешний проспект 25 Октября;

12 — Мытный двор;

13 и 14 — участки домовые по правой стороне нынешнего

Кирпичного переулка;

15 — нынешняя улица Герцена, бывшая Большая Морская;

16 — мясной ряд;

17 — рыбный ряд;

18 — нынешний Кирпичный переулок;

19 — нынешний Народный, а раньше Полицейский, и еще ранее Зеленый мост.

Если обратиться к коренному петроградцу с вопросом, знает ли он перекресток былых Невского проспекта и Большой Морской, то петроградец обидится — как ему не знать тот перекресток, на котором он бывает чуть ли не каждый день! Но уже одна только что представленная выкопировка из исторического плана говорит ясно петербуржцу, что ему незачем обижаться, что этот замечательный перекресток Петербурга с его интереснейшею историею неизвестен большинству петроградцев. Мы и позволяем себе восстановить историю этого места чуть ли не с самых первых дней его существования.

Река Мойка у финнов звалась речкою Мьею. Таких речек в старой Ингерманландии очень много, так как слово «мья»—обычное местное названые небольших речек. Русский человек, услыхав чуждое себе название «Мья», неизменно переделывал его в Мойку— очевидно, здесь играл роль закон ассимиляции. Правда, делались попытки объяснить происхождение этого названия и иным образом,

но эти попытки приходится прознать неудачными. Так говорили, что Мья была небольшим, болотным ручейком, с грязною, вонючею водою, когда же в 1711 году произошло соединение Мьи с Фонтанкою, то вода в Мье прочистилась, можно было этою водою уже мыться — отсюда и новое название реки — Мойка[145]. Но на проверку выходит, что название «Мойка» появилось задолго до 1711 года, когда произошло соединение Мойки с Фонтанкою. Затем указывали, будто бы Петром Великим были построены где-то на берегу Мьи общественные бани с воспрещением обывателям строить бани у себя на дворах[146] — таким образом приходилось ходить мыться в бани на Мью, которая и превратилась в Мойку. И здесь правда смешана с небылицею. Запрещение устраивать бани при домах было, действительно, сделано Петром Великим, но гораздо позже, а первые бани в Петербурге на Адмиралтейской стороне были заложены вовсе не у Мойки, а недалеко от Адмиралтейства, около нынешнего Крюкова канала. Таким образом приходится принять единственно возможное объяснение происхождения этого названия звуковым сходством.

Начало застроения берегов реки Мойки произошло совершенно случайно, как случайно происходила вообще и вся первоначальная застройка Петербурга. С заложением Адмиралтейства необходимо было построить помещения для морских офицеров и для мастеровых. И вот Яковлев, один из наблюдателей за постройками в Петербурге, доносит Меньшикову от 26 августа 1705 года[147], что «г. вице-адмиралу (т.-е. Крейсу) дом по его чертежу достраивают, также мастерам и прочим ремесленным людям избы и канатный двор и прочие нужнейшие хоромы строятся и у вице-адмирала заложено 25 избы» (курсив наш). Весьма понятно, что вице-адмирал Крейс или, по написанию того времени, Крюйс обиделся, что заняли отведенный ему участок другими постройками и так как Крюйс отличался упорным и настойчивым характером, то он добился переноса этих 23 офицерских изб с своего двора. При переносе этих изб прежде всего надо было отыскать для них место как можно ближе к первоначальному — такое место и представляли берега маленького болотного ручейка Мойки, и 5 июля 1706 года тот же самый Яковлев издает распоряжение: «морского Флота офицерам дома переносить к маленькой речке и ставить в линию»[148].

Таким образом получилась линия набережных домов по Мойке, левая сторона нами уже упоминаемой Большой Луговой улицы, теперь это дома бывшего государственного архива, дом, бывший Аракчеева, генерального штаба, министерства иностранных дел и ряд частных домов на Мойке от последнего здания, т.-е. министерства иностранных дел до Невского проспекта. Эта линия таким образом стала образовываться с 1706 года. Заботы же об устройстве набережной Мойки начались лишь с 1715 года, и здесь проявилась обычная сторона петровских распоряжений: 20 мая 1715 года[149] было дано Петром приказание бить в берега речки Мьи или «маленькой» сваи, а 12 октября того же года[150] следует новое распоряжение Петра: «по малой речке погодить в берега бить сваи». Ждали до 11 ноября 1717 года[151], когда появилось одно из интереснейших гуманных распоряжений Петра по постройке Петербурга. Известно, что в своих распоряжениях по устройству «парадиза» Петр вовсе не считался ни с правами ни с удобствами отдельных обывателей — все и всё должны были быть принесены в жертву основной идее постройки столицы. И вдруг мы наталкиваемся на такую меру: издавая приказание о битье свай по берегу Мьи, Петр Великий в собственноручной резолюции писал: «А так как бедные люди не могут от себя бить свай, то учинить особый сбор с жителей (кроме бедных) внутри Адмиралтейского острова по препорции поперешника дворов их и на тот сбор побить сваи перед бедными людьми наемными работниками». Если бедным и делались послабления при постройках в Петербурге, то эти послабления заключались лишь в том, что бедные обязаны были строить дома попроще, вместо черепиц могли крыть дерном и т. п., но все это они должны были делать сами, без государственной помощи, единственный (как нам кажется) пример которой мы нашли в вышеприведенном распоряжении. Устройство первоначальной набережной длилось в течение 1717 —1718 годов