Старый Петербург: Адмиралтейский остров: Сад трудящихся - [19]

К сожалению, мы не могли пока определить, когда же Адмиралтейская площадь приняла свой специфический характер и стала тою площадью Петербурга, на которой два раза в году на масленице и на Пасхальной неделе воздвигались балаганы и устраивалось специальное народное гулянье. Надо думать, что оно узаконилось со времени Александра I, когда об этом гулянии мы читаем следующие строчки[94]:

«Первою отличительностью нынешнего гулянья под качелями была необыкновенно теплая погода, светлые дни, продолжавшиеся постоянно во всю Светлую неделю, что некоторым образом вознаградило худую масленицу, недопустившую народ воспользоваться тогда и обыкновенною даже национальною забавою — катанием с гор. Зато ныне он мог предаться всем удовольствиям, всем веселиям и тем более еще, что никогда не было такого множества комедий, такого разнообразия качелей, каруселей и т. п., кои были несравненно лучше прежнего устроены, а многие из первых столь занимательны, что привлекали всеобщее любопытство. Поутру лубочные (так Свиньин почему-то называл балаганы) посещаемы были высшим классом людей, и скажу признательно, что не без приятности мы заметили сие сближение состояний, сей пример простому народу — веселиться невинным образом. Некоторые из лубочных достали в продолжение недели более 10.000 р. и не одна менее 5.000 р. Каждая качель вырабатывала 100 и более рублей в день. Императорская фамилия удостоила в последний день своим воззрением сие национальное гуляние. День сей украшался также особым великим множеством экипажей (до 2.500) разнообразных упряжью, превосходящих один другого красотою лошадей и фасоном карет, колясок, кабриолетов и т. п. С удовольствием заметим также отличное устройство и красоту придворных экипажей, в коих катались воспитанницы училища ордена Св. Екатерины и Общества благородных девиц, что при Смольном монастыре, а многие рассказывали о вежливости (galanterie), сделанной им при сем г. шталмейстером кн. Долгоруким. В каретах нашли девицы сумки, полные конфект — первых угощала таким образом княгиня, как бывшая воспитанница Екатерининского института, вторых — князь».

Вот одно из первых описании тех гулянии, которые устраивались на Адмиралтейской площади. Как видим, посещение этих гуляний, назначенных для простого народа, людьми высших классов было для этих последних своего рода обязанностью; посещая эти гуляния, российские бары считали, что они сближаются с народом, — это раз, а во-вторых, дают народу благой пример, как веселиться народу «невинным образом», без неудержимого пьянства. Вот почему и царская фамилия считала своим долгом показаться и удостоить своим воззрением «национальное гуляние». И почти все Николаевское время мы встречаемся с заметками вроде следующей[95]: «Неоднократно имели мы счастие посреди веселящегося народа видеть императорскую фамилию, государя, государыню, великих княжен. В субботу ездил на гулянии верхом великий князь наследник престола в красивом казачьем мундире и приветливо кланялся ликующему народу».

Как видим, способ сближения с пародом был очень прост. Покажись на балаганах — и вкусишь русского духа. С течением времени стало признаком хорошего тона принять то или иное участие в масленичном гулянии, и публицист Николаевской эпохи с большим удовольствием печатал у себя в газете следующие строчки[96]:

«Если гречневые блины с уральскою икрою вас еще не пресытили, если утренние и вечерние спектакли оставили вам на этой педеле время вздохнуть и перевести дух; если балы, вечера и маскарады не совсем вскружили вам голову и позволяют просыпаться к часу прогулки, — вспомните, что Адмиралтейская площадь застроена горами, качелями, балаганами, что там со всех сторон раздается шумная музыка, слышится говор, смех, пение, визг, хохот, и что, предпочтительнее перед всеми другими гульбищами, ныне только там, в нарядных санях, тянущихся длинными рядами, можно видеть черные глазки и румяные щечки петербургских красавиц. Зато вся молодежь наша с непременными лорнетами: у кого просто в правой руке, у кого висящий под бровью без всякой подпорки — толпится около экипажей до самых сумерок, пользуясь прекрасною теплою погодою, редкою гостью нашею под 60° северной широты.

«Скажите, пожалуйста, почему подрядчики, принимающие на себя постройку балаганов, строят их так же, как бобры, всегда в одном и том же виде, по тем же планам и по прежним фасадам? Правда, если после вкусных блинов, поливаемых благотворным бургонским вином, кто-нибудь заснул в последнее воскресенье сырной недели прошлого года, таким крепким сном, что мог бы проспать целый год и, проснувшись, в первое воскресенье нынешней масленицы отправился на Адмиралтейскую площадь, тому непременно показалось, что он проспал лишь одну ночь и еще накануне гулял перед теми же самыми балаганами. К этому должно еще прибавить, что репертуар балаганов почти без изменений каждый год один и тот же. Кто должен знать эту горькую истину лучше нас, обязанных ежегодно два раза прогуливаться с пером в руках, проталкиваясь между самою тесною толпою!

«В нынешнем году находим мы попрежнему Легата в самом большом балагане, 2 или даже 3 общества волтижеров, Раббо, Клейнштейн и Бомбов, отличавшийся проявлением народности в вольтижировании, космораму Лексы, зверинец, кукольный театр, несколько геркулесов и т. п. Интересны на площади фокусник Мегкольд с своею корсиканскою лошадкою. Мы ее не видели с прошлого года и ныне нашли в ней успехи, изумляющие в ее понятливости. Так, например, при новом курсе денег ей гораздо труднее прежнего означать цену серебряной монеты, но несмотря на то, она не хуже денежных сидельцев и таблиц, знает весь нынешний лаж». (Поясним: в это время с ассигнаций перешли на серебро, и для перевода одной системы в другую требовались довольно замысловатые исчисления).