Старый холостяк - [12]

Входит Люси.

Люси(в сторону). А вот и его висельник-слуга, над которым я имела власть во время царствования моей госпожи. Но он слишком лакей, чтобы не страдать пороками своего хозяина, а, следовательно, не гнушаться верностью.

Сеттер(не замечая Люси). Не подлежит сомнению, что человек, начисто лишенный дарований, не может быть сводником. Сводник должен быть тактичен, усерден, осторожен, молчалив и так далее, а, главное, храбр, как Геркулес, то есть пассивно храбр и активно послушен. Ах, Сеттер, какой клад пропадает в тебе лишь потому, что ты пребываешь в безвестности!

Люси(в сторону). Он задумчив. Значит, затевает пакость. Может быть, в маске[29] я выпытаю больше. (Надевает маску. Громко.) На одно слово, достойный джентльмен.

Сеттер. Ах, если бы свет знал обо мне, я мог бы стать большим человеком!..

Люси. Мне совестно мешать вашим размышлениям…

Сеттер. И был бы не первым, кто достиг величия благодаря сводничеству.

Люси. Да поразят тебя чума и нужда, многодумный сводник!

Сеттер. Что? Кто ты, злобная тварь, оторвавшая меня от грез о величии? Кто ты, гнусная помеха…

Люси. Твоим гнусным философствованиям, жалкий тщеславный негодяй! Как ты смеешь так заноситься, зная, чем занимается твой хозяин? Ведь он же обер-сводник при мистере Беллмуре!

Сеттер. Хорошо сказано, мисс, будь я… Но откуда ты знаешь моего господина и меня?

Люси. Как вас не знать, если вы оба…

Сеттер. Видимо, мужчины. Что ж, по всей вероятности, так оно и есть. Я нередко замыкаю колонну и вхожу в брешь, пробитую моим хозяином.

Люси. Да, предатель своей законной повелительницы, в брешь, но это брешь в вашей собственной чести.

Сеттер. Ого! Но кто же ты? Сдвинь это светское лицо и яви свою каждодневную личину.

Люси. Нет, приятель, я не сниму маску: тебя надо не только оскорбить, но и лишить надежды на месть.

Сеттер. Ну я, кажется, учуял, кто ты такая. Ты какая-нибудь брошенная служанка, с которой мы недавно позабавились и которая пришла сюда, чтобы подразнить свое воображение воспоминаниями о совершенном над ней надругательстве.

Люси. Нет, подлый льстец, превозносящий пороки своего господина! Ты чучело, сляпанное из обносков и отрепьев его безудержного щегольства!

Сеттер. А ты — подобие своей мерзопакостной госпожи, слепленное из ее грязных мыслишек и выношенного белья!

Люси. Чтоб тебе издохнуть в петле, шавка нищего! Твой хозяин всего-навсего попрошайка в любви: стоит у порога и ноет, а в дом войти робеет.

Сеттер. А ты — глазок в воротах своей госпожи, которые открываются каждому, кто постучит. Словом, ты — большая дорога, ведущая к твоей хозяйке.

Люси. Скотина! Жаба поганая! Нет, я больше не выдержу! (Срывает с себя маску.) Гляди и трепещи!

Сеттер. Как! Миссис Люси?

Люси. Не понимаю, как у тебя еще хватает наглости смотреть мне в глаза!

Сеттер. Простите, сударыня, а на ком вина? Кто первым бросил камень? Кто слишком низко оценил мои должностные обязанности? И как я мог узнать тебя? Инстинктом, что ли?

Люси. Твой инстинкт должен был подсказать тебе, висельник, какая у меня должность. А ты опорочил ее самым подлым образом. Я не обижаюсь на то, что ты наговорил о моей особе; но поношение и позор, которым ты предал мое невинное ремесло, — этого я не перенесу! (Делает вид, что плачет.)

Сеттер. Право, Люси, мне очень жаль, что так получилось. Признаю себя виновным, хотя мы оба непочтительно отзывались о нашем ремесле. Я готов дать тебе любое удовлетворение.

Люси. Поклянись.

Сеттер. Клянусь изо всех сил.

Люси. Тогда будем кратки. Почему твой хозяин не пришел сегодня, как его просили в письме, которое я ему принесла?

Сеттер. Отвечу не менее кратко: его дело слушается в другом суде.

Люси. Довольно! Отвечай человеческим языком: как далеко зашло у них с Араминтой?

Сеттер. Так далеко, что возврата уже нет, хотя в данную минуту мой хозяин находится в немилости из-за сорванного насильно поцелуя. Мы с тобой, Люси, можем целоваться и без таких ухищрений.

Люси. Отстань!.. Ну и сокровище же он!

Сеттер. Потому-то тебе и хочется вставить этот брильянт в медальон твоей госпожи.

Люси. Где он сейчас?

Сеттер. Скоро будет на Пьяцце[30].

Люси. Вспомни, как ты сегодня вел себя. Я хочу прочесть на твоем лице раскаянье.

Сеттер. Как, Люси! Ни малейшего знака расположения? Разве у нас с тобой в обычае расставаться с сухими губами?

Люси. Нет, нет! Назад! Я не желаю, чтобы меня тискали и целовали — я в неподходящем расположении духа.

Сеттер. Я тебя в нем не оставлю: пойду с тобой и развеселю.

Уходит.

Сцена третья

Улица.

Входят сэр Джозеф Уиттол и Блефф.

Блефф. Итак, сэр, из-за вашей неуместной щедрости…

Сэр Джозеф. И доброты, спина моя: я — человек добрый, тут уж ничего не поделаешь.

Блефф. Вы дали ему стофунтовый чек на Фондлуайфа.

Сэр Джозеф. Да, да. Он, бедняга, это заслужил.

Блефф. Вы не посчитались со мной, хотя у меня были свои виды на эти деньги. Если хотите остаться в живых и вновь смотреть мне в лицо, заставьте его вернуть чек. Ступайте и принесите чек сюда. Я буду ждать вас.

Сэр Джозеф. Можешь ждать хоть до Судного дня[31]. У меня довольно ума, черт побери, чтобы не лезть на рожон! Я не дам выпустить себе кишки из-за ста фунтов. Я уплатил их за свое спасение. Уж не думаешь ли ты, что я — будь это даже менее опасно — настолько неблагодарен, чтобы потребовать их у джентльмена обратно?