Старые знакомые (НИИчаво против Тройки) - [3]

– Ну что, магистры? Наши действия?

(Я, как это ни странно, тоже уже получил эту учёную степень, хотя Корнеев по старой привычке относился ко мне достаточно пренебрежительно)

– Пока никак. – Ойра-Ойра хмуро обвёл глазами присутствующих, – Пока наблюдать и собирать информацию.

– Ты что же, предлагаешь тупо ждать, когда нас всех по скотофермам распределят? – Корнеев был ещё более злым, чем обычно.

– Ребята, – традиционно гася нарождающиеся конфликты, призвал спорящих к порядку Эдик, – давайте подождём, чем всё кончится, а?

…– И поскольку мы не пытаемся выдавать желаемое за действительное и не являемся представителями высокой науки, то нам будет необходим научный консультант, в качестве которого просим выделить нам учёного, который доказал свою состоятельность уже не раз – профессора Выбегалло.

Выбегалло встал и начал раскланиваться. Без аплодисментов.

– В качестве помощника Научного Консультанта, предлагаю товарища Привалова…- Фарфуркис театрально взмахнул рукой в мою сторону.

– Что? Нет! Опять? Не хочу! – Я готов был заехать в морду любому, кто попытался бы меня уговорить. Но братья-магистры смотрели на меня молча. Потом Эдик вздохнул и первым выразил общее мнение:

– Ну надо, Саша. Кто, если не ты?

– Хоть кто-то в стане врага будет. – кивнул Роман.

– Тебе не привыкать, Штирлиц наш доморощенный! – Витька был в своём репертуаре.

– Саш, ну если всё так сложилось… Ты наша единственная надежда. – Володя Почкин виновато дёрнул своей шкиперской бородкой, – Надо!

Ну не свиньи, а? Чуть что – сразу "Привалов под танки!"

– Паразиты вы ребята. Совести у вас как у Спиридона.

– Интересно, а почему слово "паразит" двуногие регулярно используют в уничижительном смысле? – из нагрудного кармана Эдика появилась физиономия Говоруна, – Может кто то из присутствующих утверждать, что сам он не паразит? Я уже высказывался на эту тему и повторюсь: Все паразитируют на всех. И на всём. Вот товарищ Привалов, например, сам не паразитирует ли на своём "Алдане"?…

Вот только этого кровопийцы с его словесным поносом нам сейчас не хватало! Но Эдик достаточно быстро и решительно пресёк разглагольствования клопа, затолкав демагога обратно в спичечный коробок.

– Ну ладно, Саш, не нам ведь решение принимать – Янусу. А если он тебе предложит, всё равно ведь не откажешься.

Ну конечно же не откажусь… И не отказался, когда Янус Полуэктович попросил присоединиться к работе Тройки…

Хлебовводов сначала нахально потребовал, чтобы в качестве места работы Комиссии был выделен не менее чем сам конференцзал, иначе менее обширное помещение напрочь подорвёт её авторитет, но Модест Матвеевич немедленно прекратил эти поползновения, потребовав в таком случае расписаться за ответственность по сохранности тысяча четыреста семидесяти пяти инвентарных номеров, которые находились в помещении и были запрещены к разбазариванию.

В общем выделили нам небольшой кабинет на втором этаже, который администрация обязалась привести в рабочее состояние к понедельнику, а пока Тройка отправилась устраиваться в гостиницу.

Когда я явился на первое заседание, то сразу бросился в глаза плакат висевший над рабочим столом Тройки: НЕ НАРОД ДОЛЖЕН ДУМАТЬ О НАУКЕ, А НАУКА О НАРОДЕ.

Перед мысленным взором немедленно нарисовалась картинка: От горизонта до горизонта беззаботно "веселится и ликует весь народ", а в центре скорбно и напряжённо задумавшись сидит (почему то в древнегреческом хитоне) богиня НАУКА.

Торопливо вытряхнув из сознания этот жутковатый образ я обрёл способность видеть всё остальное. Чрезвычайная Комиссия должна была прибыть с минуты на минуту, а Амвросий Амбруазович уже был на месте. Вместо многотомника Малой Советской Энциклопедии перед ним лежал аналог того самого компьютера, который он когда то утащил из будущего с помощью машины времени Луи Седлового. Таких было всего три на весь институт (да и на всю планету тоже – современные технические возможности человечества пока не были способны наладить массовое производство).

Я с трудом мог представить как Выбегалло умудрился выдрать у Камноедова один из трёх экземпляров – Модест Матвеевич не давал эти "артефакты" никому, кроме как лично Янусам под письменное заявление от обоих. Ну или домовому Тихону для работы исключительно в присутствии самого Модеста Матвеевича. Но факт остаётся фактом – Амвросий Амбруазович сидел перед "сокровищем" и удовлетворённо мурлыкал: "А бон ша – бон ра…" (Хорошему коту – хорошую крысу).

Наконец нарисовались и наши инспекторы. Первым в кабинет проследовал сам Лавр Федотович, за ним Хлебовводов, а Фарфуркис слегка задержался у дверей с немного обалдевшим видом оглядываясь в коридор. Чёрт его знает, что он там увидел. Выяснять это у меня не было ни возможности, ни желания.

Лавр Федотович раскладывал на столе свой джентльменский набор одним ухом уже внимая шёпоту Хлебовводова, Фарфуркис уже открыл блокнот и приготовился стенографировать. Наконец прозвучало историческое:

– Грм. Есть предложение нАчать заседание. Другие предложения есть?

Других предложений, естественно, быть не могло.

– Слово предоставляется товарищу Хлебовводову.

Хлебовводов встал. Хлебовводов откашлялся. Хлебовводов поправил свой оранжево-зелёный галстук и начал: