Старые времена на Миссисипи - [13]

Нет, романтика и красота реки положительно исчезли. Каждую примету я рассматривал только как средство благополучно провести судно. С тех пор я от всего сердца жалею докторов. Что для врача нежный румянец на щеках красавицы - как не "рябь", играющая над смертельным недугом? Разве он не видит за внешней прелестью признаков тайного разложения? Да и видит ли он вообще эту прелесть? Не разглядывает ли он красавицу с узко профессиональной точки зрения, мысленно комментируя болезненные симптомы?

И не раздумывает ли он иногда о том, выиграл ли он, или проиграл, изучив свою профессию?

ГЛАВА IV

ОБРАЗОВАНИЕ "ЩЕНКА" ПОЧТИ ЧТО ЗАКАНЧИВАЕТСЯ

Тот, кто оказал мне любезность прочитать предыдущие главы, вероятно, удивлен, что я так подробно, как настоящую науку, рассматриваю лоцманское дело. Но в этом и заключалась основная задача предыдущих глав, и я еще не совсем ее выполнил: мне хочется самым наглядным, самым подробным образом показать вам, насколько эта наука чудесна. Морские фарватеры обозначены буями и маяками, и научиться идти по ним сравнительно нетрудно; у рек с твердым каменистым дном русло меняется очень медленно, и можно поэтому изучить его раз навсегда; но проводить суда по таким огромным водным потокам, как Миссисипи и Миссури, - это совсем другое дело: их наносные берега, обваливаясь, вечно меняют свой облик, подводные коряги постоянно перемещаются, песчаные отмели все время изменяют очертания, а фарватеры то и дело виляют и отклоняются в стороны; приходится при любой темноте, при любой погоде идти навстречу препятствиям без единого буйка или маяка, потому что на протяжении трех-четырех тысяч миль этой коварной реки ни одного буйка, ни одного маяка нет. Я чувствую себя вправе так распространяться об этой великой науке, потому что из людей, водивших корабли, а следовательно, практически знающих лоцманское дело, наверное еще никто не написал о нем ни слова. Будь эта тема избита, я счел бы себя обязанным пощадить читателя; но поскольку она совершенно нова, я и решился отвести ей такое место.

Когда я усвоил название и положение каждой приметы на реке, когда я так изучил ее вид, что мог бы с закрытыми глазами начертить ее от Сент-Луиса до Нового Орлеана, когда я научился читать по водной поверхности так, как пробегают новости в утренней газете, и, наконец, когда я заставил свою тугую память накопить бесчисленные сведения о всяких поворотах и промерах и, накопив, орудовать ими - я счел свое образование законченным. А потому стал носить фуражку набекрень и стоял у штурвала с зубочисткой во рту.

Эти повадки не ускользнули от мистера Б. Как-то он сказал:

- А какой высоты вон тот берег у Берджеса?

- Как же я могу сказать, сэр? Ведь до него три четверти мили.

- Неважное зрение, неважное! Возьми подзорную трубу.

Я взял подзорную трубу и тогда сказал:

- Не знаю. По-моему, фута полтора.

- По-твоему, полтора фута? А ведь берег-то шестифутовый. Ну, а какой вышины он был в прошлый рейс?

- Не знаю. Совсем не заметил.

- Не заметил? Ну, так тебе теперь придется всегда отмечать высоту берега.

- Зачем?

- Затем, что это расскажет тебе об очень многом, и прежде всего - об уровне воды: ты будешь знать, больше ли ее сейчас, или меньше, чем было в прошлый раз.

- Лот мне об этом расскажет! - Мне казалось, что на этот раз я взял верх над мистером Б.

- Да, но предположим, что лотовые соврали? Тогда об этом тебе скажет берег, и ты сможешь пробрать их как следует. Прошлый раз берег поднимался на десять футов, а нынче - только на шесть. Это что значит?

- Значит, что река на четыре фута выше, чем в прошлый раз.

- Отлично. Что же, вода, по-твоему, прибывает или убывает?

- Прибывает.

- Нет, не прибывает.

- Мне кажется, сэр, я прав. Вон там по течению плывут стволы деревьев!

- Да, прибывающая вода подмывает и уносит подгнившие деревья, но ведь они продолжают плавать и после ее убыли. А берег вернее расскажет тебе, как обстоит дело; вот подожди - мы подходим к месту, где он немного выдается. Смотри: видишь узкую полоску ила? Он отложился, когда вода была выше. А видишь, кое-где на берегу уже осели стволы, занесенные течением. Берег еще и в другом может помочь. Видишь там сухой ствол на ложном мысе?

- Да, сэр.

- Вода как раз доходит до его корней. Отметь себе это.

- Зачем?

- Это значит, что в протоке "Сто три" вода стоит на семи футах.

- Но ведь "Сто три" гораздо выше?

- Вот тут-то и обнаруживается, зачем надо изучать берег: теперь в протоке "Сто три" воды достаточно, а когда мы подойдем - может быть не так; а берег нас все время держит начеку. Поднимаясь против течения во время убыли воды, идти протоками вообще нельзя, а когда идешь во время убыли вниз - протоки, по которым разрешено идти, все наперечет. На этот счет в Соединенных Штатах имеется соответствующий закон. Когда подойдем к "Ста трем", река может подняться, и тогда мы пройдем. Какая у нас сейчас осадка?

- Шесть футов кормой и шесть с половиной носом.

- Кое-что ты как будто знаешь.

- Но вот что мне особенно хочется знать: неужели я должен вечно изо дня в день мерить берега этой реки, на протяжении всех тысячи двухсот миль!