Старые друзья - [38]
М а р и я П а в л о в н а. Постарайся не кашлять и побольше кушай, набирайся сил и приезжай домой. Форточку сделаю непременно. Газеты все будут целы.
Книппер и Мария Павловна уходят.
Ч е х о в (с записной книжкой). «Разговор через тысячу лет на другой планете — о Земле: помнишь ли ты то белое дерево — березу?!»
Чехов уходит. Появляется А л е к с а н д р П а в л о в и ч, к нему подходит М а р и я П а в л о в н а.
А л е к с а н д р П а в л о в и ч (читает телеграмму). «Антон внезапно скончался от слабости сердца, умер без страданий, тихо. Ольга».
Появляется К н и п п е р, передает Марии Павловне конверт. Появляется М и з и н о в а, за нею — Г о р ь к и й.
Г о р ь к и й. Вот и похоронили мы Чехова! Этот чудесный человек, этот прекрасный художник, всю жизнь боровшийся с пошлостью, был привезен в вагоне для «перевозки свежих устриц». Я готов выть, реветь, драться от негодования, от злобы. Ему все равно, хоть в корзине для грязного белья везти его тело, но нам, русскому обществу, я не могу простить вагон «для устриц». Я шел в толпе за гробом и слышал, как говорили обо мне, что у меня смешное пальто, что Шаляпин стал некрасив и похож на пастора, и никто ни слова о Чехове. Хотелось услышать какое-то красивое, искреннее, грустное слово, и никто не сказал его.
К н и п п е р. «Они уходят от нас, один ушел совсем, совсем, навсегда, мы останемся одни, чтобы начать нашу жизнь снова. Надо жить… надо жить!»
М а р и я П а в л о в н а (читает). «Помогай бедным! Береги мать! Живите мирно. Антон Чехов».
МОЛОДАЯ РОССИЯ
Повесть для театра в двух частях
Ч е р н ы ш е в с к и й Н и к о л а й Г а в р и л о в и ч.
О л ь г а С о к р а т о в н а — его жена.
К о с т о м а р о в Н и к о л а й И в а н о в и ч — историк.
Л и с и ц ы н М и х а и л Н и к и ф о р о в и ч.
Д а ш е н ь к а.
М и х а й л о в М и х а и л И л л а р и о н о в и ч — поэт.
К о с т о м а р о в В с е в о л о д Д м и т р и е в и ч.
С т р у г о в И в а н М и х а й л о в и ч — метранпаж типографии «Современника».
К о р я г и н — генерал-майор.
К о л е с н и к о в С т е п а н И в а н о в и ч — крестьянин.
Г о л и ц ы н — председатель Особой следственной комиссии.
Р а к е е в — полковник.
Ш м е л е в — штабс-капитан.
Ж а н д а р м.
С т е п а н и д а.
У л ь я н о в В л а д и м и р И л ь и ч.
Г л а ш а — горничная.
Д е ж у р н ы е о ф и ц е р ы.
К о н в о и р.
Часть первая — 1853—1862 годы.
Часть вторая — 1863—1889 годы.
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Кабинет директора Васильева. Входят О л ь г а С о к р а т о в н а и Н и к о л а й И в а н о в и ч К о с т о м а р о в.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Проходите, Николай Иванович, располагайтесь! Вы меня извините, но я должна вас покинуть.
Н и к. К о с т о м а р о в. Идите, идите. Хозяйка бала — должность эффектная, но беспокойная.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Вам недолго придется томиться в одиночестве. Николай Гаврилович должен быть с минуты на минуту. С ним вы никогда не скучаете. Папу вызвали к больному, и никто не помешает вашему пиру умов.
Н и к. К о с т о м а р о в. Последний пир! Скоро начнется великий пост. Скоро мы с вами пойдем провожать Николая Гавриловича.
О л ь г а С о к р а т о в н а (задумчиво). Не знаю — буду ли я его провожать?
Н и к. К о с т о м а р о в. Вы поссорились?
О л ь г а С о к р а т о в н а. Боже упаси! (Подумав.) Николай Иванович! Можно вам доверить великую тайну?
Н и к. К о с т о м а р о в. Конечно! Это вполне безопасно — и рад бы разболтать, да некому!
О л ь г а С о к р а т о в н а. Не шутите, я с вами говорю серьезно. Вчера Николай Гаврилович сделал мне предложение. Я сегодня всю ночь не сомкнула глаз, все думала, думала, думала…
Н и к. К о с т о м а р о в (удивленно). Думали?! Конечно, это серьезный шаг в жизни, но не понимаю — о чем тут думать! Вы окружены поклонниками. Но полагаю, во всем Саратове не сыщешь равных по уму Чернышевскому.
О л ь г а С о к р а т о в н а. Голова разваливается от думы…
Голос из-за двери: «Оленька, иди принимать гостей!»
(В ответ). Иду! (Ник. Костомарову.) Никому ни слова!
Н и к. К о с т о м а р о в. Могила!
Ольга Сократовна уходит. Ник. Костомаров роется в книгах. В дверях показываются Л и с и ц ы н и Д а ш е н ь к а — им лет по 15.
Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович еще не приходил?
За спиной Лисицына и Дашеньки показывается Ч е р н ы ш е в с к и й.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Пришел! Кому он потребовался?!
Л и с и ц ы н. Николай Гаврилович! Говорят, вы уезжаете в Петербург?
Ч е р н ы ш е в с к и й (Костомарову). Знакомьтесь — мой ученик Миша Лисицын. Николай Иванович Костомаров.
Костомаров кланяется.
Л и с и ц ы н (недовольно). Я вас знаю. (Чернышевскому.) Это верно, что вы уезжаете?
Ч е р н ы ш е в с к и й. Вы бы лучше познакомили нас со своей дамой.
Л и с и ц ы н (сердито). Это не дама, это мой друг. Вы не отвиливайте, вы отвечайте прямо — уезжаете?
Ч е р н ы ш е в с к и й (Костомарову). Миша Лисицын не самый воспитанный из моих учеников.
Л и с и ц ы н. Уезжаете! И боитесь признаться.
Ч е р н ы ш е в с к и й. Завтра я приду прощаться с вами! Я бы с удовольствием забрал с собой весь класс. Кроме нескольких оболтусов, разумеется. Но с вами, Миша, уверен, мы расстанемся ненадолго. Окончите гимназию, приедете в Петербург, поступать в университет.