Старые девы в опасности. Снести ему голову! - [5]

— А в руке?..

— Да, я заметил. Именно этот момент смущает больше всего, — ответил Аллейн.

— А потом туннель. Все было как в старых фильмах: неожиданный кадр, который исчезает слишком быстро, чтобы произвести по-настоящему глубокое впечатление. Картинка мелькнула и пропала. Нет, — продолжала Трой, — я не хочу верить в то, что видела, не хочу думать о том, что сейчас, возможно, творится в том доме. А каков сам дом! Как на гравюрах Доре — образчик дурного романтического вкуса.

— Думаю, мне нужно переговорить с проводником, — сказал Аллейн. — Возможно, он тоже кое-что видел. Вполне вероятно, не мы одни бодрствовали и смотрели в окно, хотя мне кажется, что свет горел только в моем купе. В твоем, кстати, было темно.

— Я опустила штору, подумав, как это странно — подглядывать за жизнью других людей через окно поезда.

— Понимаю, — отозвался Аллейн. — Это похоже на то, будто смотришь в волшебное зеркало.

— А потом увидеть такое! Кривое получается зеркало.

— Не переживай. Я поговорю с проводником, а затем вернусь к себе и соберу Рики. Мы должны быть в Роквиле примерно через двадцать минут. Ты в порядке?

— Лучше не бывает, — ответила Трой.

— «Только на золотом юге вы сможете действительно беззаботно отдохнуть», — продекламировал рекламный лозунг Аллейн, глядя на жену. Затем он вышел в коридор и открыл дверь в свое купе.

Рики по-прежнему сидел на нижней полке. Руки у него были крепко сжаты, глаза широко распахнуты.

— Тебя так долго не было, — проговорил он.

— Мама придет через минуту. А мне нужно перекинуться парой слов с тем малым в коридоре. Не дрейфь, дружище.

— Ладно, — согласился Рики.

Проводник, человек с бледным лицом и ямочкой на подбородке, дремал на откидном сиденье в переднем конце вагона. Аллейн, который уже успел выяснить, что тот почти не говорит по-английски, заговорил с ним на французском, стараясь высказываться как можно более дипломатично. Долгое отсутствие практики лишь незначительно сказалось на плавности его французской речи. Аллейн спросил, не случилось ли проводнику бодрствовать в тот момент, когда поезд останавливался перед туннелем несколько минут назад. По лицу проводника было видно, что он пытается догадаться, на что, собственно, жалуется пассажир: то ли на то, что он заснул на рабочем месте, то ли на незапланированную остановку поезда. Аллейну потребовалось несколько минут, чтобы избавить несчастного от тяжелых сомнений и выяснить, что он задремал — с кем не бывает! — несколько раньше, чем поезд подошел к туннелю.

— Извините за беспокойство, — начал Аллейн, — но, может быть, вы знаете, как называется тот большой дом, что находится у входа в туннель?

— О конечно, конечно, мсье, я знаю этот дом. Ведь я как раз из этих мест… Его тут все знают, уж больно он старый. А называется он Шато де ла Шевр д’Аржан.

— Я так и думал, — сказал Аллейн.

2

Аллейн напомнил полусонному проводнику о том, что они выходят в Роквиле, и одарил щедрыми чаевыми. Тот рассыпался в благодарностях, чисто по-галльски перебирая через край, что непременно вызвало бы раздражение у англичанина, если бы не исключительная убедительность и ловкость выражений.

— Кстати, — спросил Аллейн таким тоном, словно вопрос только что пришел ему в голову, — вы, случайно, не знаете, кто живет в Шато де ла Шевр д’Аржан?

Проводник, поразмыслив, припомнил, что замок, кажется, был сдан в аренду чрезвычайно богатому господину, то ли американцу, то ли англичанину, который уже успел прославиться пышностью своих приемов. В округе говорили, что хозяйство в доме было поставлено на широкую ногу.

Аллейн немного помолчал и продолжил:

— Похоже, там что-то случилось сегодня ночью. Я видел это через окно, когда поезд остановился.

Проводник пожал плечами, словно желая сказать, что на свете бывает всякое и гадать здесь совершенно бессмысленно. На его бледном лице ничего не отразилось, а взгляд сонных глаз-пуговок остался безмятежен. Он выразил намерение вынести багаж мсье, мадам и малыша, чтобы избежать суеты при высадке, и уже взялся за дверную ручку купе Аллейна, как вдруг где-то в глубине вагона дважды вскрикнула женщина.

Крики были короткие, надсадные, словно выдавливаемые из груди, и очень пронзительные. Проводник укоризненно покачал головой, извинился перед Аллейном и направился по коридору к самому дальнему купе. Там он постучал. Видимо, ему тут же ответили, потому что он без промедления вошел в купе. Трой высунула голову в коридор.

— Что там еще? — спросила она.

— Кому-то приснился кошмар или что-то в этом роде. Ты готова?

— Готова. Однако веселенькое у нас получается путешествие!

Минуту спустя проводник рысцой вернулся назад.

— О, простите, мсье, вы, случайно, не доктор? — спросил он, обращаясь к Аллейну. — Англичанка в последнем купе заболела. У нее страшные боли в животе. — В подтверждение своих слов проводник схватился за собственный живот, с неподражаемой артистичностью имитируя приступ. — Не могли бы вы, мсье…

Аллейн ответил, что он не врач.

— Я пойду и посмотрю, — вмешалась Трой. — Как ей не повезло, бедняжке. Надеюсь, в поезде найдется доктор. Помоги собраться Рики, дорогой.

Она решительно направилась по качающемуся вагону. Проводник принялся стучать в двери купе, разыскивая среди пассажиров доктора.