Старт в пекло - [5]

Когда-то в Московской области гнездилось 217 видов различных птиц, непосредственно в Москве – 110. Сейчас, кроме воронья, галок, зимующих грачей, уток, синиц и поползней, пожалуй, в парках уже и не увидишь никого. Чижи, щеглы, снегири, чечетки и многие, многие другие птицы, особенно из семейства воробьиных, исчезли в результате вороньего засилья. Не случайно в свое время в городе Дубна Московской области по предложению местного Совета общества охраны природы этих птиц в черте города стали отстреливать. Да что там. Вопросы борьбы с вороньем поднимались и обсуждались даже на заседании Комиссии по охране окружающей среды российского Совмина.

Серая ворона – хитрый, коварный и беспощадный хищник, хотя и не относится к семейству хищных птиц. Она наносит большой вред в заповедниках и охотничьих хозяйствах, ей ничего не стоит, используя присадную полочку, разорить скворечник. А если крышка у него съемная, то ворона легко «откупоривает» его своим клювом, действуя им, как рычагом.

Все, вероятно, слыхали о наличии интеллекта у вороны, умения считать, правда, до… 5. Зоолог Б. Гржишек писал про ручных «разбойниц», зажигающих спички. Горящую спичку они подносили под крылья и нежились в дыму. Перья при этом почти не опалялись.

«Познакомившись с ружьем», ворона не подпустит к себе человека на расстояние выстрела. Так что метод, к которому прибегнули дубнинцы в борьбе с воронами, вряд ли может считаться эффективным. К тому же стрелять в городе опасно. Да и гуманной такую акцию не назовешь. Как же быть?

Интересный выход подсказал в беседе президент Фонда защиты животных и растений Илья Поплавский.

– В города надо вернуть хищных птиц, для которых ворона излюбленная добыча. Это филин, сокол-сапсан, ястреб.

– Вы говорите вернуть. А были ли они, скажем, в Москве?

– Были, и в достаточном количестве. Одна пара соколов-сапсанов гнездилась даже на башне Киевского вокзала. Истребили. Теперь их внесли в Красную книгу.

– Так что, разводить надо хищников?

– Да, разводить и тем самым создавать естественный заградительный барьер для «серых хулиганок». Разводить, считаю, надо в небольших специализированных питомниках, что под силу энтузиастам, сотрудничающим с нашим фондом.

– А что же государственные питомники, зоопарки вы сбрасываете со счетов?

– Наши зоопарки далеки от узкой специализации, неудобны. Потому-то, когда в Московском зоосаду пара бородачей отложила два яйца, то их для инкубации передали в питомники хищных птиц Германии. Наука у нас в этом направлении работает неплохо. Но она решает, если можно так выразиться, вопросы качества, а не количества.

А теперь представьте себе такую картину: в каком-нибудь парке Москвы (мне больше по сердцу «Сокольники») или в Центральном Ботаническом саду устраивается специализированный птичий питомник. Огромные вольеры, где пернатые даже не чувствуют, что они в неволе находятся.

Уверен, москвичи не откажутся посетить мини-зоопарк. А это деньги. Часть их пойдет в уплату парку за аренду территории. Выигрыш, правда? Но больше-то всего получит город. Птицы потом будут выпущены на волю. В США уже давно так поступают. Насколько мне известно, за последнее время там выращено таким образом 800 сапсанов, которые охотно гнездятся в городах и, как полицейские, держат в узде распоясавшихся «серых правонарушителей».

– Но кто построит самоокупаемый питомник?

– Мы решаем эти проблемы, наш общественный фонд. Да он базируется на пожертвованиях, которые, согласно уставу не тратятся, не «проедаются», как это часто делается в госструктурах подобного рода, а накапливаются. Все мероприятия осуществляются на годовые проценты. Учитывая, что деньги на счету будут храниться бесконечно долго, Всероссийский биржевой банк, где мы обслуживаемся, выплачивает проценты нам ежемесячно. Недавно Фонд принят в Союз экологических организаций Москвы. Всех, кому нравятся наши задумки, кто имеет свои оригинальные идеи по защите окружающей среды, – милости просим сотрудничать с нами.

И зажгла синица море

Леса горели всегда, но никогда, как нынешним летом. Да, можно все, конечно, свалить на редкостную жару, что и пытаются сделать безответственные, нерадивые гении бюрократии, как местного, так и федерального масштаба.

А я вот вспоминаю события начала перестроечных лет. Вспоминаю, о чем приходилось писать тогда в связи с опасностью лесных пожаров. Итак…

Тревожные вести поступают из Забайкалья, Хабаровского края, Иркутской области – горят леса. Но горят они не только там, но и в Нижегородской области, и Московской, других регионах, правда, в меньших масштабах. Однако, по имеющимся у нас сведениям, только за последние два месяца в России выгорело около 75 тысяч гектаров лесных массивов. Природе, лесному хозяйству, экономике нанесен колоссальный ущерб. Мы попытались выяснить, а какой все-таки конкретно? И кто в этом виноват?

На второй вопрос ответ нашли быстро. Поскольку самовозгорание лесов в весеннее время исключено (грозы при сухой погоде бывают, как правило, начиная с конца июня), то главной причиной бедствия является неосторожное обращение людей с огнем. На Дальнем Востоке до сей поры практикуются так называемые сельскохозяйственные палы – выжигание стерни, сенокоса, они-то и становятся зачастую той малой спичкой, от которой «Москва сгорела». В центральных областях «сеют огонь в лесу» большей частью «любители природы»: туристы, охотники, рыбаки. А вот с ответом на вопрос относительно ущерба произошла заминка. Сначала к нам в руки попала справка рабочей группы Европейской экономической комиссии ООН, из которой мы узнали, что несколько лет назад потери от пожаров на один гектар в США, например, составили 1356 долларов, в ФРГ -1610, а во Франции аж 4000 долларов. В России же в это время урон от пожара на одном гектаре исчислялся всего-навсего 42 рублями. Чудеса, не правда, ли?