Старший оборотень по особо важным делам - [8]

— Поздно думать. Ты сказал, я запомнил.

— Мент есть мент. — Моцарт тяжело, опираясь на стол, поднялся, и стало понятно, что выпитые в «Шаурме» двести грамм — далеко не все, что он принял за вечер. — Завтра утром жди звонка на работе.

— Хотелось бы узнать их имена, чтобы я мог как-то подготовиться…

— …А я не мог отказаться, — подхватил Моцарт, запуская руку во внутренний карман пиджака. — Логично!

Он бросил на стол два паспорта и, пожелав удачи, покинул бистро. Вслед за ним выскочила охрана.

Листая паспорта, Шилов услышал, как на улице хлопнули двери и заработали двигатели «Мерседесов». Фамилии, указанные в документах, ничего Роману не говорили. Два молодых парня из Воркуты. Далековато они забрались в поисках приключений! Одно хорошо: в прошлом году Шилов помог воркутинским операм задержать одного убийцу, так что есть к кому обратиться, чтобы прямо завтра с утра по-быстрому навести справки о несостоявшихся киллерах.

…Когда Шилов приехал домой, Юля уже спала. Он постоял, глядя на нее и улыбаясь. Потом тихо, чтобы не разбудить, положил пистолет под кровать и устроился рядом с девушкой.

4

— Скажи честно, почему ты ко мне ночью не прикоснулся? Благородство проявил или умотался?

— Честно? Пополам.

Роман и Юля пили кофе на кухне, сидя за столом напротив друг друга.

Слушая девушку, он улыбался и живо реагировал на вопросы, но мысленно, казалось, был уже на работе.

Юля чувствовала себя не слишком уверенно. Разрыв с мужем, случайная встреча в бильярдной, посещение ресторана…

И вот, теперь она здесь. С утра, да на трезвую голову, все это представлялось не так однозначно и правильно.

Юля сняла с шеи цепочку с кулоном в виде сердечка и, накручивая ее на пальцы, заметила:

— Вообще-то ты авантюрист. Оставил у себя дома незнакомого человека…

— Почему незнакомого? Ваш паспорт, Юлия Сергеевна, я посмотрел еще ночью.

— Ты рылся в моей сумочке?

— Сама же говоришь, нельзя пускать незнакомцев в свою квартиру.

— Позолота благородства слетает прямо на глазах…

— Да ладно, я просто хотел узнать, когда у тебя день рождения, чтобы сделать сюрприз, — Шилов поставил пустую чашечку и приготовился встать из-за стола.

— Не верю.

— Обидеть простого мента может каждый. А вот поверить!.. — Он встал.

— Так ты мент?!

Роман усмехнулся, поцеловал ее в лоб и вышел из кухни, провожаемый растерянным взглядом Юли.

Когда она зашла в комнату, он сидел на кровати, спиной к ней, и закреплял наплечную кобуру.

Рядом с ним лежал пистолет. Большой, хромированный. Иностранный.

— Что-то я такого оружия у ментов раньше не видела.

— Обыкновенная «беретта» 38-го калибра. Хороший ствол, только с патронами проблема.

— Можно я посмотрю?

Не оборачиваясь, Шилов кивнул. Юля взяла пистолет. Тяжелый! И с дарственной гравировкой латинскими буквами: «Майору Шилову от Французской Республики с благодарностью».

— За что же тебя французы так полюбили? Спас от террористов Эйфелеву башню?

— Что-то типа того, — Шилов забрал пистолет, привычно заправил его в кобуру и, взяв со стула пиджак, вытащил из внутреннего кармана бордовую книжечку: — Это чтобы ты меня не боялась.

«Это» оказалось служебным удостоверением. Юля рассмотрела фотографию, на которой одетый в форму Роман выглядел серьезнее и, что ли, взрослее, чем в жизни. Прочитала должность: «Старший оперуполномоченный по особо важным делам». Вернула «ксиву»:

— Вот теперь точно буду бояться. Квартира такая навороченная, машина не из дешевых, «беретта». Для мента ты какой-то слишком странный!

— Угу. — Шилов протянул Юле заранее приготовленные запасные ключи от дома: — Живи! Пока хату найдешь, то, сё… Какая-никакая, а крыша над головой. Во всех смыслах.

Про «все смыслы» можно было и не добавлять, слово «крыша» и так прозвучало достаточно многозначительно. И жилье, и защита…

— Так не бывает, — вздохнула Юля, когда они уже стояли в коридоре.

— Это ты про что?

— Про тебя. Ну и про себя.

— Откуда ты знаешь, как бывает? — Роман взял ее за плечи и притянул к себе.

Упреждая его следующее движение, Юля сказала:

— Еще раз меня в лоб поцелуешь, и я тебя прибью!

Он поцеловал ее в губы. Она сжала воротник его куртки и долго не отпускала. Шилов с сожалением отстранился:

— Долг зовет, надо лететь.

— Сегодня же выходной…

— У нас нет выходных.

Он открыл дверь. Юля стояла, прислонившись к стене и теребя воротник блузки:

— Теперь буду голову ломать: сразу бежать или сначала тебе обед приготовить?

— Ужин! Готовить надо ужин. Тебе денег оставить?

— Не надо, добегу до банкомата.

Он вызвал лифт и уехал. Она встала у окна, посмотрела, как он, разговаривая по сотовому телефону, выходит из дома и садится в «Альфа-ромео».

На душе у Юли было как-то странно. С одной стороны, вот она, сказка. С другой — что-то подсказывало, что в ближайшее время этой сказке предстоит пройти серьезную проверку на прочность.

* * *

Телефон звонил и звонил. — Не подойдешь? — спросил Арнаутов. — Не хочу. Меня нет дома. Господи, какое счастье так валяться и никуда не спешить!

— Раньше ты считала за счастье сорваться в выходной на какое-нибудь интересное дело.

— Так уж не девочка…

Татьяна Кожурина сидела, привалившись к спинке кровати. Голова Арнаутова покоилась у нее на груди, и Татьяна гладила его по затылку, ерошила короткие седоватые волосы на висках, нежно проводила ноготком по глубоким морщинам на лбу.