Старший брат царя. Книга 2 - [97]
— А куда сбагрил пять бочек немецкого зелья!
Про эти пять проклятых бочек что-то говорил Парамошка... Тут, слава богу, он сам появился, шапку снял, в поклоне согнулся:
— Не гневайся на боярина, князь-воевода. Я по твоему приказу три бочки стрельцам отправил, две на подгорный склад передал.
Князь еще громче:
— А почему... так перетак... стрелецкий голова не знает?!
Пошумел князь, поспрашивал, успокоился и с Парамошкой, как с равным, заговорил. Вскоре повернул коня и уехал, а ему, боярину, ни слова. Понял Афанасий, что спокойную жизнь потерять можно. Начал склады посещать, с Парамошкой по другим городам ездить. И тут пришла бумага, а в ней уведомление, что Парамон Собинов получает вольную и становится подьячим Разрядного приказа, да не младшим, а старшим подьячим! Ну, подумалось, задерет нос, хамское племя! Ан нет, каким был, таким и остался. Афанасий стал полагать, что уведомление не известно ему, и тоже ошибся. Как-то рассердился Афанасий на него и замахнулся. Парамошка отсторонился и заявил не без достоинства:
— Прости, боярин, бить меня не моги, я не твой холоп, а государев!
Афанасий попробовал к шутке свести:
— Я ж тебя погладить хотел.
— И гладить не надо. Я и так много благодарен тебе, что помог в люди выйти.
Вот так и сказал! И все ж из-за этого Парамошки чуть жизни не лишился! Это уже зимой случилось. Осенью все воеводы с главными силами ушли в Россию; по завоеванным городам и замкам небольшие отряды остались. В Юрьеве, например, пятьсот стрельцов и казаков. Головой города князь Шуйский назначил воеводу Исидора Кошкина. Афанасий принялся собираться к отъезду, но Шуйский сказал ему:
— Ты, боярин, подожди. Хозяйство у тебя большое, опасное. Оставайся, будешь товарищем-помощником воеводы Кошкина. А вернусь, вас вместе в Москву отпущу.
Все бы терпимо, но с отъездом главных воевод и их полков зашевелился магистр ордена Готгард Кетлер. Из разрозненных битых отрядов собрал войска побольше тьмы и начал один за другим брать приступом и возвращать ордену замки и малые города. К воеводе Кошкину стали прибегать уцелевшие русские воины. Они рассказывали, что терпели поражение потому, что незаметные, тихо живущие ливонцы с приближением войск магистра вдруг оживлялись, нападали с тыла и открывали ворота врагу.
Кошкин решил удержать Юрьев во что бы то ни стало. Он приказал будто бы для сооружения укреплений выйти всем юрьевским мужчинам за город. За городом их окружили конные воины и погнали в Псков, сопротивляющихся жестоко наказывали.
Подобная операция не была произведена в соседнем городе Рингене, и он пал с большими потерями с обеих сторон.
Воевода Кошкин поставил на стены для обороны всех способных носить оружие. Боярину Афанасию досталось прясло частокола во второй линии. С ним Парамошка и десяток воинов, остальные оберегали пороховые погреба. Стало известно, что Кетлер подвел к стенам Юрьева тысяч восемь, то есть раз в десять больше, чем было защитников. И вот тут отличился Парамошка...
Во многих складах Юрьева хранилось несколько сотен бочек с порохом. Парамошка предложил и принялся выполнять свой план. К частоколам подвозили и приносили со складов бочки, сверлили в них дыры и вставляли короткие фитили. Так как последующие частоколы возвышались над первыми, то предполагалось, что на неприятеля, взявшего первый частокол, покатятся бочки с порохом...
На следующее утро начался приступ. С час били немецкие пушки, корежили первый ряд частокола. Ядра залетали и на вторую линию. Афанасий видел, как почти рядом от каленого ядра взорвалась бочка с порохом. Он указал Парамошке:
— Видал? Вот так и нас разнесет! Придумала дурацкая башка...
Ничего не ответил Парамошка, принялся раздувать походный горн. А тут повалили немцы... У первого частокола долго не задержались. Пушки начали бить по второму, появились косяки немцев. Кто-то крикнул, хоть кто — Парамошка! И принялись метать через частокол бочки с зажженными фитилями. Бочки иные катились, иные взрывались тут же за частоколом. Немцы попятились, и тогда за бочки хватались все, даже Афанасий бросил пару...
Новая волна осаждающих была отбита. В городе, в тылу у русских было спокойно, ворота не открыли, и войско Кетлера ушло воевать более слабых.
Декабрь в Юрьеве прошел спокойно, Кетлер отодвинулся на север и затих. Зато зашумели русские полки, царь Иван приказал своим воеводам отомстить Ливонскому ордену. Более ста тысяч русских и татар пошли на Ливонскую землю, и началось истребление и немцев и ливонцев, в плен брали немногих. Город Юрьев оказался в лучших условиях, его не разграбили, более того, сюда вернули из Пскова угнанных мужчин.
Князь Шуйский задержался, обещание свое не выполнил, и Афанасий продолжал жить в Юрьеве. Справедливости ради надо сказать, что он особо и не рвался в Собинку, тем более потому, что поездки по другим городам Ливонии за зельем и пушками приносили ему немалый доход — страну грабили все!
На Благовещение (25 марта) стало известно, что по поручению государя окольничий Алексей Адашев заключил с магистром Ливонского ордена перемирие, правда, короткое, до зимы, а все ж мир. Афанасий начал подумывать об отъезде, но шел месяц за месяцем, а об нем забыли. И просить некого — князь Шуйский в Юрьев не заглядывал. И вдруг под праздник Одигитрии (28 июля) пришло сообщение, что государь в Великих Луках и требует к себе боярина Морозова. Афанасий испугался: зачем он потребовался? Это неспроста! Несколько успокоил его Парамошка, он теперь все знал:
Писатель Николай Васильевич Кондратьев (1911 — 2006) родился в деревне Горловка Рязанской губернии в семье служащих. Работал топографом в Киргизии, затем, получив диплом Рязанского учительского института, преподавал в сельской школе. Участник Великой Отечественной войны. Награжден орденами Красной Звезды, Отечественной войны, медалями «За боевые заслуги», «За победу над Германией» и др. После войны окончил Военную академию связи, работал сотрудником военного института. Член СП России. Печатался с 1932 г. Публиковал прозу в коллективных сборниках.
Когда-то своим актерским талантом и красотой Вивьен покорила Голливуд. В лице очаровательного Джио Моретти она обрела любовь, после чего пара переехала в старинное родовое поместье. Сказка, о которой мечтает каждая женщина, стала явью. Но те дни канули в прошлое, блеск славы потускнел, а пламя любви угасло… Страшное событие, произошедшее в замке, разрушило счастье Вивьен. Теперь она живет в одиночестве в старинном особняке Барбароссы, храня его секреты. Но в жизни героини появляется молодая горничная Люси.
Генезис «интеллигентской» русофобии Б. Садовской попытался раскрыть в обращенной к эпохе императора Николая I повести «Кровавая звезда», масштабной по содержанию и поставленным вопросам. Повесть эту можно воспринимать в качестве своеобразного пролога к «Шестому часу»; впрочем, она, может быть, и написана как раз с этой целью. Кровавая звезда здесь — «темно-красный пятиугольник» (который после 1917 года большевики сделают своей государственной эмблемой), символ масонских кругов, по сути своей — такова концепция автора — антирусских, антиправославных, антимонархических. В «Кровавой звезде» рассказывается, как идеологам русофобии (иностранцам! — такой акцент важен для автора) удалось вовлечь в свои сети цесаревича Александра, будущего императора-освободителя Александра II.
Андрей Ефимович Зарин (1862–1929) известен российскому читателю своими историческими произведениями. В сборник включены два романа писателя: «Северный богатырь» — о событиях, происходивших в 1702 г. во время русско-шведской войны, и «Живой мертвец» — посвященный времени царствования императора Павла I. Они воссоздают жизнь России XVIII века.
Из великого прошлого – в гордое настоящее и мощное будущее. Коллекция исторических дел и образов, вошедших в авторский проект «Успешная Россия», выражающих Золотое правило развития: «Изучайте прошлое, если хотите предугадать будущее».
«На берегу пустынных волн Стоял он, дум великих полн, И вдаль глядел». Великий царь мечтал о великом городе. И он его построил. Град Петра. Не осталось следа от тех, чьими по́том и кровью построен был Петербург. Но остались великолепные дворцы, площади и каналы. О том, как рождался и жил юный Петербург, — этот роман. Новый роман известного ленинградского писателя В. Дружинина рассказывает об основании и первых строителях Санкт-Петербурга. Герои романа: Пётр Первый, Меншиков, архитекторы Доменико Трезини, Михаил Земцов и другие.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Теодор Мундт (1808–1861) — немецкий писатель, критик, автор исследований по эстетике и теории литературы; муж писательницы Луизы Мюльбах. Получил образование в Берлинском университете. Позже был профессором истории литературы в Бреславле и Берлине. Участник литературного движения «Молодая Германия». Книга «Мадонна. Беседы со святой», написанная им в 1835 г. под влиянием идей сен-симонистов об «эмансипации плоти», подвергалась цензурным преследованиям. В конце 1830-х — начале 1840-х гг. Мундт капитулирует в своих воззрениях и примиряется с правительством.
Павел Петрович Свиньин (1788–1839) был одним из самых разносторонних представителей своего времени: писатель, историк, художник, редактор и издатель журнала «Отечественные записки». Находясь на дипломатической работе, он побывал во многих странах мира, немало поездил и по России. Свиньин избрал уникальную роль художника-писателя: местности, где он путешествовал, описывал не только пером, но и зарисовывал, называя свои поездки «живописными путешествиями». Этнографические очерки Свиньина вышли после его смерти, под заглавием «Картины России и быт разноплеменных ее народов».
Во времена Ивана Грозного над Россией нависла гибельная опасность татарского вторжения. Крымский хан долго готовил большое нашествие, собирая союзников по всей Великой Степи. Русским полкам предстояло выйти навстречу врагу и встать насмерть, как во времена битвы на поле Куликовом.
Поздней осенью 1263 года князь Александр возвращается из поездки в Орду. На полпути к дому он чувствует странное недомогание, которое понемногу растёт. Александр начинает понимать, что, возможно, отравлен. Двое его верных друзей – старший дружинник Сава и крещённый в православную веру немецкий рыцарь Эрих – решают немедленно ехать в ставку ордынского хана Менгу-Тимура, чтобы выяснить, чем могли отравить Александра и есть ли противоядие.