Старшины Вильбайской школы - [83]

Виндгам нашел Джилькса в его комнате за книгой, но Джилькс не читал: книга уже с полчаса была раскрыта на одной и той же странице. Должно быть, или книга была не занимательная, или читателя поглощали посторонние мысли.

Увидев Виндгама, Джилькс очень удивился. С того дня, как Виндгам так резко оборвал свое знакомство с ним и Сильком, он почти не видал его.

— Что тебе нужно? — спросил он мальчика не совсем вежливо.

— Я пришел сказать… то есть попросить тебя об одной вещи, — начал Виндгам, слегка запинаясь, но еще крепясь.

— Попросить? О чем это?

В голосе Джилькса слышалось неподдельное изумление. Виндгам начал понимать всю трудность своей задачи.

— Я в страшных тисках, Джилькс, — проговорил он дрожащим голосом.

Мальчик сделал отчаянное усилие, чтобы не расплакаться, и сказал:

— Видишь ли; вышла история из-за «Аквариума». Не понимаю, кто Ридделю об этом сказал, только он узнал, что я был в «Аквариуме».

— Ну, и на здоровье, — презрительно заметил Джилькс.

— Но ведь он хочет сказать об этом директору…

— Что?! А я думал, вы с ним друзья… Вот те и дружба!

— Мы друзья, — поспешил заступиться за своего друга Виндгам, — но он говорит, что обязан довести это до сведения директора, что это его долг.

— Еще бы! Он сумеет оправдать долгом всякую низость, я знаю, — заметил со злостью Джилькс.

Как ни тяжело отзывались на Виндгаме строгие понятия старшины о долге, он не мог не возмутиться словами Джилькса.

— Неправда, Риддель не станет оправдывать низости, — горячо сказал он. — Ты говоришь это потому, что не любишь его.

Ничего не отвечая, Джилькс уставился в книгу. Виндгам решился сделать последнюю попытку.

— Джилькс, если директор узнает об «Аквариуме», да еще не от меня, а от другого, меня исключат, — обратился он к своему мучителю.

— Разумеется, исключат, — отозвался тот, не отрывая глаз от книги. — Только мне-то что за дело до этого?

— Как что за дело? Ведь я не один… ведь мы все вместе ходили туда — ты, я и Сильк… Впрочем, Риддель подозревает, кажется, одного меня, — прибавил мальчик со своею обычной добросовестностью.

— Тем лучше для нас с Сильком, — заметил Джилькс хладнокровно.

— Дело в том, — продолжал мальчик, волнуясь и спеша высказать то, что лежало у него на душе, — дело в том, что Риддель говорит, — конечно, я дал слово молчать об «Аквариуме» и сдержу его, — но Риддель говорит, что если б я признался во всем директору — разумеется, не впутывая тебя и Силька, а только рассказал бы ему о себе, — то, может быть, он и простил бы меня. Вот я и пришел просить тебя, чтобы ты позволил мне… чтобы ты вернул мне мое слово.

Джилькс смотрел на Виндгама с недоумением. Такие тонкости были выше его понимания.

— Да что ты ко мне пристал! — сказал он наконец со смехом. — Кайся своему директору, в чем хочешь. Какое мне до этого дело, раз я останусь в стороне?

Виндгам просиял.

— Спасибо, голубчик! И будь уверен, что ни тебя, ни Силька я не выдам, — проговорил он, исчезая за дверью.

— Я хлопочу лишь о себе, до Силька мне нет дела! — прокричал Джилькс ему вдогонку.

Но Виндгам не слыхал его. Он не помнил себя от радости. Половина дела была сделана. Правда, оставалось еще самое трудное. Конечно, Сильк был далеко не то, что его простоватый приятель, но первая удача так ободрила Виндгама, что он надеялся на полный успех. Вообще Виндгам отличался способностью необыкновенно быстро переходить от крайнего отчаяния к надежде и обратно. Теперь ему не терпелось как можно скорее повидать Силька. Однако при всей уверенности в успехе своей просьбы Виндгам не решился идти прямо к Сильку в его отделение, а стал караулить его во время перемены на дворе. Он видел, как Сильк прошел по двору и сел один в углу на самой дальней скамье. Сердце у Виндгама застучало часто-часто… Теперь, когда представлялся случай поговорить с Сильком, он с радостью отложил бы эти переговоры, если бы это было в его воле. У Силька было такое сердитое лицо… Но откладывать было нельзя. Виндгам направился к скамье, стараясь подойти сзади — так ему казалось менее страшно.

В полном неведении предстоящей встречи Сильк вынул из кармана записную книжку и подводил итоги своим приходам и расходам. Итоги оказались неутешительные. Лицо его все больше и больше хмурилось. Он ломал голову над тем, как бы ухитриться выкроить из имевшихся у него в наличности шести шиллингов — двадцать шесть: это была сумма его долгов. Вдруг на книжку упала тень. Сильк вздрогнул и поднял голову. При виде Виндгама губы его раздвинулись в любезную улыбку, хотя глаза продолжали смотреть сухим, неприятным взглядом.

— Мне нужно с тобой поговорить, — начал Виндгам, которого покоробило от улыбки Силька.

— Милости просим, садись, — отвечал тот.

В тех же почти выражениях, только еще больше сбиваясь и путаясь, изложил мальчик свою просьбу и кончил горячими уверениями, что если только Сильк позволит рассказать обо всем директору, то он не выдаст ни его, ни Джилькса, а скажет только о себе одном. Пока он говорил, Сильк не прерывал его ни одним словом; он только слегка посвистывал и чертил карандашом в своей книжке. Когда Виндгам замолчал, он обратился к нему со словами: