Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [94]

.

Новым премьер-министром Чан Кайши назначил своего шурина, Сун Т. В. Теперь испортились отношения между Т. В. и супругами Кун. С тех пор Кун Сянси не упускал случая пренебрежительно отозваться о Т. В., а Айлин только в конце своей жизни помирилась с братом.

Айлин злилась на Чан Кайши: ей казалось, что он несправедливо поступил с ее мужем, а следовательно, и с ней. Свои эмоции она выплескивала на Младшую сестру. Атмосфера в доме накалилась, и это не ускользнуло от внимания Эммы. Как и большинство американцев, поддерживавших связи с Китаем, Эмма питала антипатию к супругам Кун. В своем дневнике она написала, что ее подруга слишком уж «подпала под влияние миссис Кун. Я хотела бы видеть рядом с ней кого угодно, только не ее»[516]. Мэйлин полностью приняла сторону сестры и перестала отвечать на телеграммы Чан Кайши. В разговорах с Эммой она почти не упоминала о муже.

Шестого и девятого августа 1945 года США сбросили атомные бомбы на Хиросиму и Нагасаки. Восьмого августа Советский Союз объявил Японии войну. Десятого августа Япония капитулировала. Весь мир ликовал. Мэйлин находилась в Нью-Йорке и не спешила в Китай, чтобы разделить с мужем радость победы. Она отправилась на Таймс-сквер, где застряла в гигантской пробке. Мэйлин видела, как люди восторженно кричат, размахивая американскими флагами. Она отождествляла себя с этой страной и не имела никакого желания возвращаться в Китай. Если бы у нее был выбор, она осталась бы в Нью-Йорке со Старшей сестрой[517].

Глава 18. Падение режима Чан Кайши

Десятого августа 1945 года Япония объявила о готовности капитулировать. Чан Кайши узнал об этом необычным образом. Токио сделал заявление по радио на английском языке. Мэйлин находилась в Нью-Йорке. Рядом с Чан Кайши в Чунцине не было человека, владевшего английским, который слушал бы радио и следил за новостями. (Генералиссимус никому не доверял и предпочитал самоизоляцию.) В своем дневнике Чан Кайши записал, что около восьми часов вечера услышал громкие крики и треск фейерверков, доносившиеся со стороны штаба американской армии возле его резиденции. Генералиссимус отправил курьера (одного из своих родственников) выяснить, «что там за шум»[518]. Так Верховный главнокомандующий китайского театра военных действий узнал о главной мировой новости.

Однако это известие не обрадовало Чан Кайши, а, скорее, встревожило. Пришло время разрешить его спор с Мао Цзэдуном о том, кто будет править Китаем. Сталин отправил полтора миллиона солдат на север Китая, к фронту, который растянулся более чем на четыре тысячи шестьсот километров. Эту территорию могли получить под свой контроль люди Мао Цзэдуна, поэтому Чан Кайши должен был действовать немедленно. До войны крошечная, армия Мао Цзэдуна теперь имела численность свыше миллиона человек, что составляло почти треть армии Чан Кайши. В тот вечер генералиссимус принимал у себя мексиканского посла и нервничал из-за того, что посол все говорил и говорил, не давая ему возможности отдать распоряжения командованию[519].

США хотели мира в Китае и настаивали на приглашении Мао Цзэдуна в Чунцин на переговоры. Мао опасался встречаться с Чан Кайши на его территории, прекрасно зная о заказных убийствах, в причастности к которым обвиняли генералиссимуса. Поскольку Сталин не был уверен, что Мао одержит над противником победу в открытых военных действиях, он требовал от него вступить в диалог с Чан Кайши. Сталин отправил Мао Цзэдуну три телеграммы, после чего Мао 28 августа все-таки покинул свою базу в Яньане. В Чунцин Мао полетел на американском самолете в сопровождении посла Хёрли, что также служило гарантией его безопасности. Чан Кайши остался весьма доволен тем, что Мао Цзэдун «явился по вызову», о чем 31 августа генералиссимус сделал запись в своем дневнике[520]. По мнению Чан Кайши, этот успех был достигнут благодаря его «нравственному авторитету и силе характера», а также «по воле Божией». Генералиссимус не сомневался, что сумеет разделаться с Мао.

Чан Кайши отправил за женой в Нью-Йорк личный самолет. Мэйлин не хотела возвращаться. Она объясняла подруге: «Понимаешь, Эмма, я чувствую, что не готова. Но я нужна мужу в предстоящем противостоянии с коммунистами. Надеюсь и молюсь, что наша страна избежит вооруженного конфликта и достигнет национального единства. Я буду скучать по тебе. Возможно, больше мы никогда с тобой не увидимся. Не исключено, что я “попаду в руки” к коммунистам»[521]. Первая леди словно предчувствовала поражение супруга. Мэйлин прибыла в Чунцин 5 сентября 1945 года. Чан Кайши встретил жену на аэродроме. В отличие от предыдущих поездок Мэйлин в США, в этот раз после четырнадцати месяцев разлуки Чан Кайши не выразил в своем дневнике никаких эмоций.

Чан Кайши был глубоко озабочен переговорами с Мао Цзэдуном. В Чунцине лидер коммунистов повсюду на публике восклицал: «Да здравствует генералиссимус Чан Кайши!»[522], однако явно намеревался сместить оппонента с его поста в ходе войны. И действительно, перед отъездом в Чунцин Мао спланировал наступление. Боевая операция была развернута в сентябре – октябре 1945 года – во время пребывания Мао Цзэдуна в Чунцине. Шанданское сражение в провинции Шаньси стало прелюдией к гражданской войне между КПК и Гоминьданом. Чан Кайши стремился удержать власть всеми силами и изливал ненависть к Мао Цзэдуну на страницах своего дневника. Он так и не познакомил Мао с Мэйлин. Очевидно, генералиссимус не желал показывать врагу, насколько обаятельна его жена.