Старшая сестра, Младшая сестра, Красная сестра. Три женщины в сердце Китая ХХ века - [65]
Почти в это же время другая группа боевиков стреляла в Чан Кайши в парке[331]. Террористы промахнулись, и он остался невредим. Не желая лишний раз тревожить Мэйлин, Чан Кайши телеграфировал ей, что известия о нападении на него – всего лишь слухи. Мэйлин поняла, что это не так, и не на шутку разволновалась. Многочисленные покушения стали кошмаром ее жизни; в старости она могла спокойно спать, только если в соседней комнате находился надежный охранник.
В довершение всех бед в сентябре 1931 года Япония вторглась в Маньчжурию и оккупировала эту огромную и богатую часть Китая. Это была катастрофа национального масштаба. Мэйлин, как она вспоминала, погрузилась «в пучину отчаяния»[332].
Глава 11. Цинлин в изгнании: Москва, Берлин, Шанхай
Пока Младшая сестра пыталась справиться с бедами, которые обрушились на нее и ее мужа, Цинлин, Красная сестра, жила в добровольном изгнании. Первым пунктом ее маршрута стала Москва.
Цинлин покинула Китай после того, как в апреле 1927 года Чан Кайши порвал с коммунистами. Мать и сестры старались отговорить Цинлин от поездки в Советский Союз и от ее «красных» убеждений. Мэйлин с письмом от матери даже приехала в Ухань. Однако Цинлин отказывалась слушать родных: она оставалась все той же молодой строптивой женщиной, которая двенадцать лет назад сбежала из дома, чтобы выйти замуж за Сунь Ятсена. Из Уханя Цинлин отправилась в Шанхай – дожидаться судна, которое отвезет ее в Советский Союз. Последовали новые яростные ссоры с родными. Наконец, в составе группы товарищей, облачившись в одежду небогатой китаянки, Цинлин поднялась на борт советского парохода. Так начался ее путь в «столицу мирового пролетариата».
Тридцатидвухлетний брат Цинлин Т. В. решил поддержать Чан Кайши. Он колебался между лагерями противников Чан Кайши и его сторонников. Журналист Винсент Шин говорил, что Т. В. «был не готов сделать выбор между ужасами капиталистического империализма и ужасами коммунистической революции… в Китае невозможно было выйти из дома, чтобы не натыкаться на каждом шагу на свидетельства жестокой и бесчеловечной эксплуатации людского труда – как китайцами, так и иностранцами. Т. В. был слишком чувствительным, чтобы не замечать подобных картин. Однако точно так же его беспокоила и страшила идея настоящей революции, его пугали толпы людей, от беспорядков и забастовок в рабочей среде ему становилось дурно, а мысль о том, что богатые могут лишиться своего состояния, доводила до паники»[333].
Как-то раз в Ухане группа людей, выкрикивавших угрожающие лозунги, обступила со всех сторон машину Т. В. и разбила стекло. После этого случая Т. В. испытывал стойкое отвращение к действиям масс, хотя и не перестал сочувствовать левым.
Большинство уханьских националистов, как и Т. В., поддержали Чан Кайши. Казавшийся гигантским всплеск симпатии к коммунистам угас так же внезапно, как и возник.
Цинлин страшно расстроилась. Она не ожидала, что революция закончится так быстро. Виновником этого краха она считала Чан Кайши, а потому воспылала к нему ненавистью и накануне отъезда в Москву обнародовала заявление, в котором осуждала Чан Кайши в самых резких выражениях.
В Москву Цинлин прибыла 6 сентября 1927 года. Вскоре после этого с ней встретился Винсент Шин:
«Дверь в дальнем конце затемненной приемной на втором этаже министерства финансов открылась, и вошла невысокая застенчивая китаянка в черном шелковом платье. В изящной руке она нервно сжимала кружевной платочек… Когда она заговорила, я едва не вздрогнул: ее голос был таким мягким и напевным, таким неожиданно милым… Я терялся в догадках, кто она такая. Неужели у мадам Сунь Ятсен есть дочь, о которой я никогда не слышал? Мне даже в голову не приходило, что это изысканное видение, такое хрупкое и робкое, и есть самая известная революционерка мира собственной персоной»[334].
Винсент Шин влюбился в Цинлин. Он был поражен «несоответствием между ее внешностью и судьбой»[335]. Шин вошел в тесный круг преданных друзей Цинлин в Москве. Советское правительство принимало ее по-королевски, как официальное лицо. Цинлин предоставили обслуживающий персонал, с Кавказа для нее привозили дефицитные яблоки и виноград. Цинлин поселили в гостинице «Метрополь» – лучшей в столице. В этой же гостинице проживал Михаил Бородин[336]. Однако старые знакомые избегали встреч: времена неформального дружеского общения прошли.
В Советском Союзе начинались чистки партийных рядов. Между Сталиным и Троцким разгорелась ожесточенная борьба за власть. Разгром коммунистов в Китае стал одним из ключевых вопросов в этом конфликте. Цинлин наблюдала последние попытки Троцкого и его сторонников сопротивляться Сталину. В годовщину Октябрьской революции Цинлин пригласили в качестве гостя на парад на Красной площади. В тот день было очень холодно. Вместе с советскими лидерами Цинлин стояла на трибуне деревянного мавзолея Ленина. Поверх обуви на тонкой кожаной подошве она надела резиновые галоши, но ноги все равно ужасно мерзли, так как она еще не научилась подкладывать в галоши газеты, чтобы ногам было теплее. Мимо трибун проходила колонна демонстрантов. Вдруг какие-то китайские студенты развернули плакаты с лозунгами в поддержку Троцкого. После парада, возвращаясь в «Метрополь», Цинлин увидела людей, которые слушали уличных ораторов. Таким образом Троцкий и его соратники пытались достучаться до москвичей. Из переулка выбежали милиционеры, разогнали толпу и схватили выступавших. Неделю спустя Троцкого исключили из партии и отправили в ссылку – сначала внутри страны, а затем выдворили из Советского Союза. В 1940 году Троцкий был убит на своей вилле в Мексике. Наемный убийца действовал по приказу Сталина.
