Староста страны Советов - [11]
Иван Кушников оказался именно таким человеком, какого искал Михаил. Через надежных людей, своих земляков, Кушников имел связь с городским революционным центром. Ему поручено было создать на заводе подпольный кружок. А как это сделать, с чего начать — не знал. Вот и взялись вдвоем. Кушников-то новичок, а Михаил успел составить мнение о людях, кому можно доверять, кому нет.
Весной 1898 года состоялось первое занятие кружка. Народу было немного: Калинин, Кушников с двумя земляками — Коньковым и Татариновым — да еще два Ивана, Смирнов и Иванов. Из «Союза борьбы» прислали руководителя, красивого юношу в студенческой форме. Фамилия его была Фоминых, а называть себя просил Николаем Петровичем. Задав несколько вопросов и выяснив, как подготовлены кружковцы, он для начала предложил ознакомиться с «Эрфуртской программой». Михаил-то уже прочитал ее. Когда Фоминых ушел, начал объяснять, кому что было непонятно.
В условленный срок, через две недели, собрались снова. Теперь присутствовало уже десять человек. Калинин считал, что для одного кружка нужно не более двенадцати-пятнадцати слушателей. Если больше, то и заниматься трудней, и риск возрастает.
Начитанному Михаилу было легче, чем другим товарищам. Многое успел изучить сам, но и ему занятия в кружке принесли ощутимую пользу, помогли связать воедино, глубже осмыслить те разрозненные знания и впечатления, которые были приобретены раньше. Кружковцы постепенно сдружились, стали все чаще собираться вместе не только для занятий, но и просто поговорить, обменяться новостями, сообща прочитать какую-нибудь новинку. Толковали о французской революции, о причинах поражения Парижской коммуны, о рабочем движении в Германии. Вместе одолели произведения Плеханова, а затем «Манифест Коммунистической партии», который на многое открыл им глаза. И как-то незаметно Михаил стал вроде бы старостой в кружке. Сказалась его образованность, организованность, доброта, сочетавшаяся с требовательностью. Прежде всего к себе, но и к другим тоже.
Иногда заглядывал к ним на осовей Николай Янкельсон, сосед по дому, в котором снимал комнату Калинин. Участвовал в спорах и разговорах. Был общителен, весел. Кружковцы считали его своим, не таились при нем, по все же на занятия, которые проводил человек, присылаемый революционным центром, не приглашали.
Оставаясь один, Михаил, как и прежде, делал заметки в дневнике. «На память о наших спорах», — шутливо объяснял он товарищам. Не без юмора заносил в тетрадь сценки из жизни кружковцев, на всякий случай, для конспирации, изменив фамилии. Кушникова называл Кушневым, Татаринова — Тариным, себя Каниным. Одного из пропагандистов, Юлия Алексеевича Попова, именовал Юлием Петровичем Юловским. Изменения вроде невелики, а формально не придерешься.
Через некоторое время, уже находясь в тюрьме, Михаил Иванович обдумал, систематизировал свои записи, воспроизвел наиболее характерные эпизоды:
«Юлий Петрович Юловский, двадцати лет, работал тоже в заводе, любитель литературы и специально интересовался политической экономикой. При его приходе обыкновенно все разговоры о барышнях прекращались, а открывались прения о литературе, о писателях, пока, наконец, он незаметно не садился на своего конька: определе-пие слова „пролетарий“ по Марксу. Тут всегда выступал оппонентом Таринов.
— Я не знаю, Таринов, как вы до сих пор не можете понять, — говорил Юловский, — что, по Марксу, пролетарий тот, кто не имеет собственности и производит прибавочную стоимость, а вы конторщика называете пролетарием, это уж совсем несообразно…
— Нет, я с вами не согласен! — кричит Таринов. — Конторщик — настоящий пролетарий. Тогда и сторожа можно не считать пролетарием, и подметайлу, и смазчика, и так далее.
Обе стороны спорят горячо и долго. Бывают моменты, когда кажется: стой, вот сговорились, остался один будочник, которого каждому хочется отвоевать на свою сторону. Но тут, как назло, ввертывает свое слово Кушнев или Канин:
— А что, Ваня, пристав тоже пролетарий? Он тоже не имеет собственного орудия производства, кроме своей тупой шашки, а в разнимании драки она почти не употребляется, для этого нужны мускулы…
— Да, по-моему, пристав есть пролетарий, — сразу, не подумав, отвечает Таринов.
Тут спор снова разгорается.
— Как? — вскакивает Юловский. — Тогда и градоначальник и министр — все пролетарии, по-вашему?.. Наконец-то вы проговорились и теперь видите свой абсурд. Если же вы все продолжаете стоять на своем, то я прекращаю наш спор до более благоприятного времени…
В конце вечера Кушнев подает совет, что пора разогревать щи, другие собираются домой, но всегда бывают удержаны трапезой, ибо „спор еще не совсем окончен“…
Конечно, кружок, учеба, разговоры по вечерам — все это хорошо. Но дальше что? Над этим начинал задумываться Михаил. Пора установить связь с надежными товарищами соседних предприятий и там тоже организовать марксистские кружки. Каждый член путиловской группы (она стала именоваться центральной груп-пой) должен создать кружок либо в своем цеху, либо на каком-нибудь предприятии за Нарвской заставой.
Это было первым серьезным экзаменом для центральной группы, и сдала она его успешно. За несколько месяцев удалось наладить работу или установить связь с существующими кружками на резиновой мануфактуре, на текстильной и конфетной фабриках, в Экспедиции заготовления государственных бумаг и еще на двух предприятиях, расположенных не за Нарвской, а за Московской заставой. От всех кружков были введены представители в центральную группу, чтобы согласовывать общие действия. Вот и получилось, что группа Михаила Калинина распространила свое влияние на два самых крупных пролетарских района Петербурга. В революционную работу были втянуты сотни трудящихся. Скрывать деятельность такой разветвленной организации становилось все труднее. Пришлось позаботиться о конспирации. Члены центральной группы отвечали каждый за свой участок. Но даже эти, самые надежные товарищи, не всегда знали, с кем встречается Михаил в городе, от кого получает указания, нелегальную литературу. Другим же кружковцам было известно одно: возглавляет организацию Чацкий — этот псевдоним выбрал себе Михаил, очень любивший перечитывать „Горе от ума“.
«Тайный советник вождя» — книга-сенсация. Это роман-исповедь человека (реального, а не выдуманного), который многие годы работал бок о бок с И. Сталиным, много видел, много знал и долго молчал. И, наконец, с помощью В. Успенского, заговорил — о своем начальнике, его окружении, о стране. Честно рассказывает — без прикрас, но и без очернительства. В книге масса интереснейшей информации, имеющей огромную познавательную ценность.
Никогда не сотрутся в памяти нашего народа события первых месяцев Великой Отечественной войны, никогда не будут забыты беспримерные подвиги бойцов и командиров, которые своим мужеством и упорством обескровили немецко-фашистские войска в приграничных боях, в сражениях под Смоленском, Киевом и Ленинградом, а потом нанесли фашистам поражение под Москвой. Об этих людях и этих событиях рассказывает в своей книге В. Успенский. «Неизвестные солдаты» — роман-эпопея, охватывающий большой круг героев, от колхозников до генералов, от красноармейцев до ученых.
Книга рассказывает о короткой, но яркой жизни юной партизанки разведчицы отряда молодых добровольцев, действовавшего в Подмосковье в самые трудные дни Великой Отечественной войны — Зои Космодемьянской, шагнувшей со школьной парты на фронт, о ее боевых друзьях, о брате Александре, об их старших товарищах.
В повести рассказывается о деятельности революционера, военачальника Гражданской войны Клима Ворошилова в бытность его членом Реввоенсовета Первой Конной армии.Н.Н. СЕЧКИНОЙ-УСПЕНСКОЙ - комсомолке двадцатых годов.Автор.
Скромный и мужественный политбоец, на которого равняются его товарищи-саперы; смелые моряки, отражающие попытку гитлеровских подводных диверсантов прорваться в один из наших северных портов; чекисты, ведущие борьбу с вражеской агентурой; воины-ракетчики, безупречно владеющие новейшей техникой, — вот лишь некоторые персонажи этой книги. Повести и рассказы, составляющие сборник, объединены одной мыслью: речь в них идет о высоких моральных качествах советских воинов.
"На "Мятежный" доставлено новое вооружение. Производится монтаж", — такая радиограмма была перехвачена нашими связистами. Передавала радиограмму неизвестная станция километрах в ста от нашего берега. Но сведения о новом вооружении могли быть собраны только в порту. Значит, кто-то собрал их и неизвестным путем доставил на чужой корабль. Перед КГБ стоит задача найти осведомителя.
Всё своё детство я завидовал людям, отправляющимся в путешествия. Я был ещё маленький и не знал, что самое интересное — возвращаться домой, всё узнавать и всё видеть как бы заново. Теперь я это знаю.Эта книжка написана в путешествиях. Она о людях, о птицах, о реках — дальних и близких, о том, что я нашёл в них своего, что мне было дорого всегда. Я хочу, чтобы вы познакомились с ними: и со старым донским бакенщиком Ерофеем Платоновичем, который всю жизнь прожил на посту № 1, первом от моря, да и вообще, наверно, самом первом, потому что охранял Ерофей Платонович самое главное — родную землю; и с сибирским мальчишкой (рассказ «Сосны шумят») — он отправился в лес, чтобы, как всегда, поискать брусники, а нашёл целый мир — рядом, возле своей деревни.
Стекольщик поставил новые окна… Скучно? Но станет веселей, если отковырять кусок замазки и … Метро - очень сложная штука. Много станций, очень легко заблудиться… Да и в эскалаторах запутаться можно… Художник Генрих Оскарович Вальк.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Что будет, если директор школы вдруг возьмет и женится? Ничего хорошего, решили Демьян с Альбиной и начали разрабатывать план «военных» действий…
В этой повести писатель возвращается в свою юность, рассказывает о том, как в трудные годы коллективизации белорусской деревни ученик-комсомолец принимал активное участие в ожесточенной классовой борьбе.
История про детский дом в Азербайджане, где вопреки национальным предрассудкам дружно живут маленькие курды, армяне и русские.
Дино, Джон и Бен — самые крутые и популярные ребята в школе. У каждого из них своя жизнь, но их мысли крутятся вокруг одного: девчонки и секс. Дино сходит с ума от Джеки — первой красавицы школы, которая дико хочет секса с ним, но постоянно себя останавливает под тем или иным предлогом. На шею Джона вешается толстушка Дебора, которая ему даже нравится, — но показываться с ней на людях ему стыдно. Ну а Бен встречается с молодой учительницей, которая стала ему преподавать уроки Большой Любви и о романе с которой он никому не может рассказать.Мелвин Берджес пишет о жизни шестнадцатилетних школьников без пафоса и романтического налета, честно, откровенно, заглядывая в самые темные уголки их души.