Старопланинские легенды - [130]

Бой разгорается. С вершины спускается столько раненых, что кажется, будто целые воинские соединения отступают назад. Варенова вызывают к командиру батальона. Вскоре он возвращается, еще бледнее, чем раньше, но в выражении его лица теперь есть что-то решительное и строгое. Варенов собирает вокруг себя унтер-офицеров и, выдвинувшись с ними немного вперед, что-то говорит им, указывая рукой вверх. Унтер-офицеры возвращаются назад. С Вареновым остаются его ординарцы, Ананий и Стоил, которые не сводят с подпоручика глаз.

— Седьмая рота, встать! — командует Варенов. — По местам!

Проходит несколько минут — и вот они у самой вершины холма. Остается лишь перевалить через хребет, чтобы добраться до позиций, куда они посланы для подкрепления. Рота движется, развернутая в две длинные цепи. Солдаты, пригнувшись, с винтовками в руках крадутся, точно охотники к своей добыче. До хребта остается всего лишь несколько шагов.

Вдруг прямо перед ними сверкнули какие-то белые солнца, раздались оглушительные взрывы; солдат обдало землей; в воздухе что-то зашипело и стало непрестанно, яростно, будто тысячью бичей, хлестать по земле. За этим последовали новые удары, еще более сильные и страшные. Продвинуться вперед хоть на шаг немыслимо. Солдаты останавливаются, ломают ряды и, как разбившаяся о берег волна, быстро откатываются назад. «Ложись! Ложись!» — слышится громкий, взволнованный голос. Солдаты рассеиваются группами и залегают, кто ближе, кто дальше. Наверху, на самой вершине, остаются распростертыми ничком несколько солдат. И кажется, будто они тоже залегли…

Никола и Димитр укрылись за скалой. Никола устал, тяжело дышит, но он скорее взбешен, чем испуган. Хватившись Илии, он ищет его взглядом и вдруг замечает его неподалеку, на ничем не защищенном месте.

— Ты что там делаешь? — сердито шипит он на него. — Давай сюда! Скорей!

Илия ползком добирается к ним. Проходит несколько минут. Наверху с какой-то строгой и беспощадной методичностью бьет и разрывается шрапнель.

Но вот наступает затишье. Артиллерийский огонь перемещается куда-то в сторону. Тогда вдалеке, на другом краю, появляется Варенов. Он выходит вперед, оборачивается, и вот молнией блеснула высоко в воздухе его сабля. Он, наверно, говорит что-то, чего нельзя расслышать, и, пригнувшись, карабкается вверх по склону холма, держа саблю высоко над головой. Вслед за ним, тесно сбившись, следует большая группа солдат. Вот они уже на самой вершине. Над ними повисают новые клубы дыма, и слышатся новые взрывы. Сабля Варенова на мгновение сверкнула еще раз, вслед за ним мелькнули на самой вершине черные фигуры солдат и быстро исчезли по ту сторону хребта.

Никола все это видел. Вдруг, как бы опомнившись, он встает во весь рост и оглядывается назад. Глаза его горят каким-то странным, лихорадочным блеском.

— Взводный! Где взводный? — громко кричит он. — Эй, вы! Где взводный?

Внизу, за скалами, виднеются только головы залегших солдат. Никто не откликается.

— Взводный! Где взводный, черт побери! — сердито кричит Никола.

— Чего орешь? — отзывается кто-то снизу. — Убили взводного, не видал, что ли?

Никола рванулся вперед.

— Ребята! — восклицает он. — Ротный зовет нас! Он вона где! Айда к ротному!

Первыми вслед за ним поднимаются Димитр и Илия. Потом неизвестно откуда появляются больше двадцати человек и молча послушно идут за ними. Никола впереди. Вот они уже недалеко от вершины. Вокруг по-прежнему продолжает рваться шрапнель.

Наверху, среди скал, показывается солдат. Он идет с той стороны ската, и сейчас видно только его лицо. Странная эта фигура как бы подскакивает, выпрямляется, растет. И вот на самой вершине, четко вырисовываясь на фоне неба во весь свой огромный рост, вырастает Стоил. Он без фуражки и несет кого-то на руках.

Никола останавливается, как громом пораженный. На руках у Стоила — Варенов!

— О-о-о! — глухо и с болью вскрикивает он. — Ох, господин подпоручик!

Ему хотелось сказать что-то очень нежное, полное участия, а нужные слова не приходили. Но и в одном этом крике было так много отчаяния и скорби…

— Ох, господин подпоручик! — повторяет он. — Господин подпоручик!

Лицо Варенова бледно, как полотно, глаза закрыты, волосы в беспорядке разметались по лбу. Голова его упала Стоилу на грудь, одна рука беспомощно повисла, сабля выпала, и пустые ножны, звеня, волочатся за ним по земле. Стоил несет подпоручика на руках, но идет совершенно прямо, как бы не чувствуя тяжести. Его лицо тоже залито кровью.

Никола подходит ближе. Оцепенев от страха, стоят и смотрят солдаты.

— Погоди, Стоил, дай взглянуть. Что с ним? Господи!

— Ничего, ничего, — коротко бросает Стоил. — Рана не опасная.

И, обращаясь ко всем, громко добавляет:

— Идите туда! Скорей!

Никола сразу бросается вперед. На миг останавливается, оборачивается. Его не узнать. Словно охваченный безумием, он широко раскидывает руки, потом поднимает высоко над головой винтовку, он взбудоражен, воодушевлен; фуражка сдвинута на затылок, лицо пылает, глаза лихорадочно горят. И в этом обычно легкомысленном человеке с его диковинными бакенбардами и несколько театральной внешностью вдруг проступает какая-то гордая и величественная красота.