Старо-новый диван - [3]

Мухомором вырос русский вопрос.

Девушки Ада и Рая из ада и рая…

Не спрашивай, откуда первая, откуда вторая,

В раю ли, в аду юродствуешь, умирая…

24 апреля 2009

*   *   *

Инфузория, ты мой предок:

Похвалю тебя напоследок.

Бог надул. Оказался глух.

О тебе помечтаю вслух.

Только ты и явила чудо:

В этот мир пришла ниоткуда,

Тихо в талии раздалась,

В позвоночное развилась,

Начала постигать светила,

На Джоконду ума хватило.

Похвалю тебя, полюблю.

Может, скинемся по рублю?

На меня глядит из потемок

Инфузория, мой потомок.

17 апреля 2009

ОДНОКЛАССНИКИ

Я этой блажи отдал дань:

Хотел услышать: — Лазарь, встань!

Хотел увидеть милый взор.

Тут Лазарь встал — и вышел вздор.

За эту негу, этот пыл,

Я ноги мыл и воду пил,

Но своды школьные — фетиш,

Которого не возвратишь.

Прощай, отчаливай навек,

Счастливой памяти ковчег.

Вернись, браток, на свой шесток,

Проснись и пой, что свет жесток.

11 января 2009

СОМНАМБУЛИЧЕСКИЙ РОМАНС

Verde que te quiero verde.

    Я люблю тебя в зеленом.

Ветви зелены. Ветер зелен.

Чёлн, раскачиваемый морем.

Конь, оставленный на склоне.

Ниже талии скрыта тенью,

На балконе она мечтает:

Зелень локонов, зелень пальцев,

Мельхиор холодного взора.

Я тебя полюбил в зеленом

Под луной, цыганской луною.

На нее глазеют предметы.

Им она ответить не хочет.

    Зелень, вот что люблю я: зелень.

Иней. Плещут крупные звезды.

Звезды ходят сумрачной ночью,

Отворяют врата рассвету.

Чу! Смоковницу ветер треплет.

Чу! Наждачные ветви трутся.

Холм свернулся хитрою кошкой,

Ощетинился, как агава.

Некто близится — кто? откуда?

Вот сидит она на балконе,

Руки, волосы — вся в зеленом,

Грезит морем, горечью моря.

    — Слушай, кум, я коня меняю

На очаг, на кров ее дома,

Упряжь — на зеркала меняю,

Нож — я на шаль ее меняю.

Кум, я иду от самой Кабры.

Там я прятался. Кум, я ранен.

— Будь, малой, на то моя воля,

Быстро б дело это решилось.

Да уж я-то — не я, и дом-то

Мой — не мой: ни меня, ни дома…

— Кум, позволь умереть пристойно,

На голландском белье, в покое,

У себя, на стальных пружинах,

На своей умереть постели.

Иль не видишь? Рана — до горла.

От ребра истекаю кровью.

— Триста роз темно-багровых

Сорваны на твою рубаху.

Кровь струится, ткань набухает.

Кровью фаха твоя пропахла.

Жаль, уж я — не я, да и дом-то

Мой — не мой: ни меня, ни дома…

— Дайте ж мне хотя бы подняться

До высоких перил балкона!

Ах, пустите, дайте подняться

До балкона перил зеленых,

До опор, луной озаренных,

Где вода гремит по железу.

    Поднимаются два цыгана,

Поднялись к высоким перилам.

След их кровью мечен, слезами.

Смочен след их слезами, кровью.

Фонари под кровлей дрожали

Черепичною жестяные,

Тамбурины сонмом хрустальным

Отворяли рану рассвета.

    Так тебя я люблю: в зеленом.

Ветви зелены. Ветер зелен.

Поднялись гитаны к перилам.

Налетел приветливый ветер,

Редкой смесью уста им обдал

Базилика, горечи, мяты.

— Кум! Да где ж она? Ну, скажи мне!

Где твоя девчонка шальная?

Та, что здесь тебя ожидала

Ночь за ночью — и снова будет

Ждать, свежа и черноволоса,

У зеленых перил балкона...

    На недвижной воде зеркальной

Чуть покачивалась цыганка.

Зелень локонов, зелень тела,

Серебро холодного взгляда.

На поверхности водоема

Месяц держит ее перстами.

Ночь внимательна и уютна,

Как опрятный семейный дворик.

Ночь приветлива. С пьяным криком

В двери дома ломится стража.

Знай: люблю я тебя — в зеленом.

Ветви зелены. Ветер зелен.

Чёлн волной морскою качаем.

Лошадь брошена на вершине.

(7 октября 2008)

*   *   *

Я в рифму говорил. Занятная напасть.

Отчасти страсть она, отчасти власть

Конкистадора и головореза,

Отчасти слабость, мука и аскеза.

Но лестно повторить: высокая болезнь,

И рифма там не спесь, как чудится, а песнь...

Родился я и жил средь мертвого народа,

И он мертвел, дичал всё больше год от года,

И средь него я дом построил на песке:

Я в рифму говорил на мертвом языке.

18 сентября 2008

*   *   *

Вот уж много лет во сне

Сходит изредка ко мне

Собеседница, с которой

Счастлив я наедине.

Чаще я не вижу снов.

Скуден этот мир, ненов.

Но милей ее улыбка

Всех Голконд и галунов.

Вот и снова в долгом сне

Снизошла она ко мне —

Собеседница, с которой

Счастлив я наедине.

Жизнь моя не удалась.

Мука с мукою сошлась.

Но счастливейший из смертных

Не отринет эту власть.

Если я умру во сне,

Верю, явится ко мне

Собеседница, с которой

Я бывал наедине.

2008

*   *   *

Вы оба слева: сердце и ты.

Мы любим, преодолев

Оковы тягостной правоты.

Когда я не прав, я лев.

12 октября 2007

ИЗ ДИЛАНА ТОМАСА

And death shall have no dominion.

Ты, смерть, потеряла над нами права!

Погибшие, все вы сольетесь

С единственным — с тем, на ветру, под луной.

В морях, под ветрами, растаял ваш прах,

Но вы торжествуете в звездных садах.

Безумные, вас оправдают.

Почившие, выйдете вы из пучин,

Любившие, ваша любовь воссияет —

И смерти вовек не узнать торжества.

Да, смерть потеряла над нами права.

Страдавшие, вы не уйдете бесследно.

В мученьях, на дыбе и на колесе,

Поправ палачей, вы воспрянете все.

Вас тщетно звериная злоба терзала:

Пусть дрогнула вера — она не увяла.

Мечтавшие, вы вознесетесь победно

Над миром, конец обращая в начало,

И смерти вовек не узнать торжества.

Ты, смерть, умерла, умерла навсегда!

Крик чаек угасшего слуха не тронет,

Страдальца, что пал, не разбудит прибой,