Старинный орнамент везенья - [5]

– Да! – подруга плюхнулась в плетеное кресло, забросила ногу за ногу. – Здорово, но меня смущает один момент.

– За какие заслуги мне такое счастье привалило? – Липа понимающе улыбнулась.

– Да бог с ним, с этим неизвестным филантропом, – отмахнулась Инга. – Вопрос чисто практического характера – сколько тут квадратов?

– Адвокат сказал, что сто пятьдесят.

– Вот, – подруга кивнула, закурила. – Теперь прикинь, какие тебе станут приходить жировки за такие-то хоромы! Вашей с Олежкой зарплаты не хватит, чтобы все это хозяйство содержать. Так что послушайся доброго совета – продай квартирку. Она потянет на очень круглую сумму, хватит, чтобы купить приличную «трешку» в хорошем районе, и еще на черный день кое-что останется.

– Нет, – Липа покачала головой.

– Нет?! – Инга, поперхнувшись дымом, закашлялась. – Мартьянова, я понимаю, такая квартирка – голова кругом. Камин и выход на персональную крышу – это, конечно, круто и романтично, но амортизацию этого добра тебе не потянуть.

– Тут такое дело, – Липа смущенно улыбнулась, – наследство не ограничивается одной только квартирой. К квартире прилагается какой-то мудреный банковский счет. Я в подробности не вникала, но со слов адвоката поняла, что это что-то вроде ренты. Всю сумму сразу я не смогу снять в течение десяти лет, но ежемесячных процентов с нее хватит на оплату всех расходов по содержанию квартиры.

– С ума сойти! Это какая же должна быть сумма, чтобы с нее капали такие проценты?

– Не знаю, – Липа пожала плечами.

– Мартьянова, твоя безалаберность меня убивает. Тебе привалили сумасшедшие деньжищи, а ты даже не удосужилась их пересчитать!

– Не удосужилась! – Липа плюхнулась в соседнее кресло, чихнула. – Не удосужилась, потому как растерялась. Ты бы тоже растерялась, если бы оказалась на моем месте.

– Хотела бы я оказаться на твоем месте! – Инга мечтательно улыбнулась. – Я бы эту хату продала, а деньги вложила бы в собственный бизнес. Открыла бы клинику и консультировала бы всяких чудиков в свое и их удовольствие. Надоело, понимаешь, горбатиться на чужого дядю. На себя, родимую, работать намного приятнее. А то давай, Мартьянова, откроем на пару частную лавочку!

– И каким боком я буду в этой лавочке?

– Будешь оказывать нашим клиентам неотложную медицинскую помощь, – Инга хитро сощурилась, а потом спросила уже совершенно серьезным тоном: – Олежка знает, что ты у нас теперь богатая наследница?

– Нет.

– А что так? Не хочешь с благоверным делиться?

– Инга! – сказала она с упреком. – Я хотела сначала с тобой посоветоваться.

– Кстати, я уже готова дать тебе мудрый совет. Я бы с благоверным не делилась. Ну, в смысле, не стала бы его сразу тут прописывать.

– Шутишь?

– Ничего я не шучу, просто здраво рассуждаю. Пусть твой ненаглядный Олежек живет здесь, а прописка у него останется общаговская.

– Почему?

– Ну, мало ли что, – Инга пожала плечами. – Сейчас время сама знаешь какое. Я просто не хочу, чтобы тебя ободрали как липку. Уж извини за каламбур.

– Инга, мы сейчас говорим о моем муже, – напомнила Липа.

– Ну и что?! У тебя мужей этих может быть еще десяток! Что ж теперь, каждого на своей жилплощади прописывать?

– А мне не нужен десяток. Мне нужен только Олег.

– А мне Бред Пит, – Инга ничуть не смутилась. – Но даже его я бы к себе не прописала. Из соображений здравомыслия.

Липа вздохнула. В этом вся ее подруга: практичная и здравомыслящая до кончиков ногтей. Ну, нельзя же быть такой расчетливой!

– Считаешь меня расчетливой стервой? – Подруга прочла ее крамольные мысли.

– «Стерву» можешь опустить, – проворчала Липа. – Мы с тобой просто мыслим разными категориями.

– Мы с тобой вообще разные, – фыркнула Инга, – но это не мешает нам дружить уже столько лет.

– Я Олега люблю, понимаешь?

– Хорошо! – подруга хлопнула ладонью по столу. – Люби, только не забудь, что я тебя предупреждала…

* * *

…Не прошло и двух месяцев, как Липа вспомнила Ингины слова. А ведь все так красиво начиналось!

Она решила устроить Олегу сюрприз. В один из дней, свободных от дежурства, прибралась в своей новой квартире, приготовила праздничный ужин, сервировала столик на крыше, для пущей романтичности, и заявилась к мужу на работу.

Олег сопротивлялся. Он хотел нормально отдохнуть после каторжного труда на студии, а не мотаться по всему городу только из-за того, что его женушке в голову пришла глупая бабья блажь. Липа на «бабью блажь» не обиделась, у Олега был тяжелый период – вдохновение ушло, и на работе постоянные дрязги. Талантливым людям всегда завидуют, не дают самовыражаться.

Все-таки ей удалось его уговорить. Всю дорогу до места Олег обиженно молчал. Липа тоже молчала, фантазировала, какой окажется его реакция на ее сюрприз. Наверное, он очень сильно удивится…

Олег удивился даже больше, чем она рассчитывала. Обошел комнаты, постоял перед зажженным камином – дня за три Липа разобралась-таки в мудреной инструкции – и только после этого заговорил:

– Ну, и что все это значит?

Липа улыбнулась, поцеловала мужа в щеку.

– Это значит, что мы больше не живем в общаге.

– Выселяют?! – Олег помрачнел еще больше. – Ты снова забыла заплатить за комнату?! Липа, ну сколько можно?! Все, мое терпение…