Старинные чешские сказания - [40]
Магистр Гануш вздрогнул всем телом. Он поднял правую руку, помедлил мгновение, потом, словно зрячий, просунул внутрь свои костлявые пальцы и ненадолго их там задержал. Когда он вытащил руку обратно, скрипнуло что-то в колесах, и весь механизм, словно расстроенный и сбитый с толку, захрипел, задребезжал, загрохотал, колеса и колесики беспорядочно завертелись, все загремело, защелкало, зашипело, затикало, а смерть беспрестанно звонила в свой колокол. Затем, все разом стихло. Умолк колокол, колеса, рычаги и пружины вышли из строя, апостолы замерли на полпути, фигуры остановились, петух перестал кукарекать.
На площади беспокойно шумел и кричал испуганный народ. Из ратуши выбежали люди и бросились к механизму.
Орлой был недвижим, а вдохнувший в него жизнь мастер лежал на полу в беспамятстве, бледный, как полотно. Лишь только принесли его домой, он скончался.
А орлой стоял, и не было никого, кто бы мог исправить столь искусное, удивительное творение.
ДАЛИБОР ИЗ КОЗОЕД
Пролетали года над замком святого Вацлава, но по-прежнему было в нем печально и тихо. Окрестности его опустели в бурные годы гуситских войн, храм святого Вита был разграблен, а роскошные королевские палаты, воздвигнутые Карлом IV, ветшали все больше и больше. Лишь временами, и то ненадолго, оживали они, когда наезжал сюда король, покидая свой дворец внизу, в Старом городе.
Приедет король – и вновь уедет, не остается в обветшалых палатах. И молодой Ладислав Погробек и славный его преемник, блаженной памяти король Иржи, избирали своей резиденцией дворец в Старом городе. Так было и после смерти Иржи, в первые годы правления Владислава II Ягеллона. Но затем наступили большие перемены.
На двенадцатый год своего царствования переменил Владислав резиденцию. Показалось ему вдруг, что недостаточно безопасен Староградский дворец, хоть и построена была при нем, по его приказанию, дорогая, искусно и красиво разукрашенная башня. Вернулся он в старинное гнездо чешских королей – на Градчаны – и повелел обновить и привести в порядок все, что пришло в ветхость за долгие годы. Именно тогда Бенеш из Лоун соорудил великолепную тронную залу и королевскую молельню, направо от большого алтаря храма святого Вита, украшенную изображениями, с великим мастерством высеченными из камня.
Король повелел также увешать драгоценными тканями голые стены храма и святовацлавской часовни. Его заботами и щедротами палаты королевского замка вновь засверкали великолепием гобеленов и картин. В одной из зал развесили портреты чешских князей и королей.
Но не только об украшении замка думал король, а и о том, чтобы сделать его неприступным. По его приказанию, укрепили замковые стены, углубили рвы, насыпали, где это требовалось, валы еще выше, а башню Мигульца покрыли высокой кровлей из блестящей черепицы. На самой маковке башни блестел серебряный лев.
Вслед за тем приказал король Владислав построить новую круглую башню за домом управителя замка, близ задних ворот. Воздвигли ее над Оленьим рвом; не только для охраны крепостных стен предназначалась та башня, но и для жилья – здесь должны были узники влачить свои печальные дни. Устроили в ней три темницы, одну над другой. Самая нижняя из них была под землей; ни один луч света не проникал в нее- не имела она ни окон, ни дверей. Заключенного спускали туда по веревке через люк, или «шпунт», проделанный в полу средней темницы.
Достроили башню, но еще не было в ней ни одного узника – ни в верхней, менее суровой темнице, ни в остальных. И никак еще не была башня названа, ибо должна была она получить имя того несчастного, который первым переступит ее порог. Но недолго оставалась она безымянной.
Много бесправия чинилось в ту пору сельскому люду. Паны и помещики душили его новыми, еще неслыханными повинностями. Кое-где приходил конец терпению крестьян. Бросали они свои лачуги, убегали из родных деревень в леса, в чужие края и пускались на воровство, разбой и иные злодейства. Но были и такие, что восставали против своих панов.
Так поднялись крестьяне в Литомержицком крае против Адама Плосковского из Драгониц, ибо был он жесток и изобретателен на неправедные поборы и бесчеловечные притеснения. Напали они на замок, взяли приступом валы, выломали ворота, а упорно оборонявшегося жестокого барина ранили и забрали в плен. Чтобы спасти свою голову, уступил он им во всем и под честное слово дал им вольную грамоту, обещав, что не будет на них жаловаться.
По соседству с плосковским владельцем жил в то время в своей укрепленной усадьбе молодой земан старинного рода, Далибор из Козоед, предок которого храбро сражался вместе с королем Яном у Кресчака и сложил там свою голову. К тому Далибору пришли всей толпой крестьяне Адама Плосковского и, радостно объявив, что Плосковский замок в их власти, стали просить Далибора взять их под свою защиту, а они, мол, охотно ему покорятся, как своему господину, и учинят то по своей воле и с радостью, ибо знают, что будет им Далибор паном милостивым. Знали они и видели, что Далибор из Козоед поступает с подвластными ему крестьянами справедливо и милосердно, что не раз заступался он за бедняков из соседних имений и помогал им.
