Старикова тайна - [34]
Показывает жена своему мужу ковры, что выткали министры. Научились уже. (Лепешки-то учат!)
Пригласили царя, усадили его на ковры.
Удивился царь:
— Сколько у вас красивых ковров! А говорите, что бедно живете.
— У меня есть работницы, хорошие специалистки.
— Откуда они у вас? — спрашивает царь.
— Сами приходят.
Открыла она дверь в другую комнату и говорит в яму:
— Царь приехал!
— А как же нам быть? — испугались министры. — Царь нас казнит.
— Вот вам бритвы. Сбрейте бороды и наряжайтесь в женское платье.
Вышли они из подполья. Волосы под платок спрятали. Прямо женщины — только ростом велики. Поклонились царю. Он и признал их. У самого главного министра бородавка на носу была.
— Вот, — говорит царь, — вы должны повиниться перед мастером. Он теперь будет главным министром. А вы будете… водовозами. Ха, ха, ха!
20. ВАСИЛИЙ-ЦАРЕВИЧ СЫН МИКУЛЕВИЧ
Был такой богатырь Микула Селянович. У него было две дочери, одна — Настасья Микулишна, другая — Василиса Микулишна. Силу они имели великую. Раньше звали таких на Руси поляницами удалыми.
Вот едет однажды Василиса Микулишна по чисту полю, и настигает ее Добрыня Никитич.
— Ну-ка, попробую силу, — говорит он, — богатырь ли едет.
Подъехал к Василисе Микулишне, ударил ее палицей по спине.
А она и не оглянулась.
— Что это такое? — удивился Добрыня. — Или сила не по-прежнему, или смелость не по-старому?
Подъехал он к сыру дубу, ударил богатырской палицей — разлетелся сырой дуб.
Нет, сила по-прежнему.
Догоняет он поляницу, снова бьет ее палицей. А она едет себе, даже и не повернулась.
— Что такое! — удивляется Добрыня. Опять он подъезжает ко сыру дубу, ударяет — разлетелся кряковистый дуб на мелкие щепки.
Снова настигает он поляницу удалую, со всей силы бьет ее по спине. Оглянулась Василиса Микулишна:
— Я думала, комарики покусывают, а это русские богатыри пощелкивают.
Взяла она богатыря вместе с конем да в сумку к себе и посадила. День едет, другой едет, на третий день стала под ней лошадь спотыкаться.
— Ты что, травяной мешок, спотыкаешься?
— Двух богатырей везу да коня богатырского — тяжело.
— А и верно, — говорит Василиса, — совсем забыла. Сейчас добуду их. Если богатырь поглянется да жених хороший — выйду замуж за него. Не поглянется — не возьму в мужья, положу на ладонь, другой прихлопну — будет из него овсяный блин.
Добыла его из сумки. А парень красивый, с кудрями был.
— Возьму! — решила Василиса Микулишна. — Хороший парень!
Поженились. Живут. Все у них ладно. Прошло сколько-то времени. Однажды Добрыня поехал к царю, не к нашему царю, а в другие земли.
Приехал Добрыня в другое царство. А у царя был пир на весь мир. Все опьянели, все хвастают. Один похваляется добрым конем, другой хвалится несчетной казной. А наш брат, дурак, похваляется молодой женой. (Умный никогда женой хвастаться не будет — так ведь? Или неверно я говорю?)
Дошла очередь до Добрыни Никитича.
— Что же ты молчишь, Добрыня Никитич? Видно, обиженный ты человек?
— А что мне хвастать-то? Казна у меня не истощится, конь у меня не изъездится, а жена у меня такова, что самого царя с ума сведет.
Разгневался царь, не поверил ему, почел его слова за дурацкие речи и велел посадить Добрыню во подвалы глубокие.
Потихоньку да помаленьку Василиса узнала про это. Села она на ремесчатый стул, по-мужски остриглась, надела кольчугу, снарядилась как богатырь, села на добра коня и поехала выручать своего мужа.
Приехала в то царство, прямо ко дворцу, перескочила через ограду царскую, привязала коня к серебряному кольцу и заходит на каблучке в палаты белокаменные — вроде бы жених заходит.
Встречает приезжего богатыря царь:
— Садитесь, добрый молодец! Откуда вы, какие родом будете, куда, зачем поехали?
Говорит Василиса Микулишна:
— Я из земли Яковецкие. А зовут меня Василий-царевич сын Микулевич. Не простым я делом к вам приехал, царь-государь, — приехал я сватать вашу красавицу дочь Забавушку.
— Хорошо, — говорит царь, — таких женихов я уважаю.
Идет царь к дочери своей любимой:
— Слушай, Забава, жених приехал, да такой хороший!
— Разве ты не видишь, батюшка? Не парень приехал к нам, а девица. Она идет — словно уточка плывет, а на лавицу садится — и коленки жмет.
— Дура ты, — сердится царь, — зачем бесчестишь жениха? Я ведь и проверить могу.
Вызывает царь Василия-царевича:
— Послушай, Василий-царевич сын Микулевич, не хочешь ли ты пострелять с моими стрелками?
— Можно и пострелять. Да вот плохо я сделал — не взял с собой стрелочков. Ну да ладно: когда я маленький был, на лужки побегивал, со стрелками постреливал.
Поехали в поле, сделали кружки из дерева. (Мишень, значит, куда стрелять).
— Начинай! — просит царь.
— Уважьте меня, царь-государь, стреляйте первые.
Вызвал царь своих лучших стрелков. Один стрелил — перестрелил, другой стрелил — недострелил, третий стрелок и совсем не попал.
Василий-царевич сын Микулевич одной ручкой натянул тугой лук и послал калену стрелу прямо в середку. Разлетелся круг на четыре части. Искали их — не могли найти.
Осердился царь на свою дочь:
— Ты что, глупая, такого жениха бесчестишь? Смотри: никто из наших стрелков попасть не мог, а он что сделал?
— Нет, — настаивает Забавушка, — это не жених, а девица. Разве ты не видишь: она по лугу идет — словно уточка плывет, а на лавочку-то сядет — и коленки жмет.
