Старгородские тайны - [34]

– А ну-ка иди сюда, парень! – послышался за моей спиной строгий голос. – Ты что здесь делаешь?

Я обернулся и увидел уже знакомого мне стражника Пахома. Как же это я проглядел, что они с напарником уже обход закончили?! И что я ему теперь отвечать стану? Кабы не Сысой, может, чего и придумал бы. А так – хоть молчи, хоть правду рассказывай – всё одно головы не сносить!

– Да я, дяденька, это… вон оттудова…

Я показал рукой в сторону леса и в то мгновенье, когда охранник невольно обернулся, со всех ног бросился бежать. Пахом, хоть и немолод был, очень ловким оказался. И едва меня не перехватил. Но верный клубок вовремя ему под ногу подкатился. Бородач споткнулся и упал, а я благополучно с холма сбежал. Внизу, правда, меня его молодой напарник поджидал, но от этого увальня я ускользнул без труда. И преследуемый криками "Держи его, лазутчика!" скрылся в глубине леса.

На шум из избы другие стражники выбежали, но принять достойное участие в погоне не сумели. Быстрым рывком я их враз не у дел оставил. И теперь мне лишь Пахома с Сысоем опасаться следовало. Ну, что ж, попробуйте поймайте!

В казаки-разбойники я всегда хорошо играл. Главное здесь – не дать себя окружить, или зажать в угол. На весь лес лишь одно место с углами имелось, но я как раз оттуда и убегал. А зайти с разных сторон я преследователям не позволил, всё время ошуйную забирая. В конце концов, оба ловца у меня за спиной оказались, и дальше мою судьбу только скорость решала.

Погоня недолгой, но утомительной получилась. За короткое время я больше выдохся, чем за всё ночное путешествие. К тому же все руки и лицо себе ободрал. Но тут уж я сам виноват. Убегая, я старался самую непроходимую дорогу выбирать. Стражники ведь и крупнее, и неповоротливее меня были, и там, где я лишь царапинами отделывался, они пробирались долго и весьма болезненно.

Особенно нелегко Сысою пришлось. Он всё ещё бежал следом, громко сопя и прихрамывая, но с каждым шагом отставал всё сильнее. Бородатый Пахом оказался не только ловчей, но и выносливей. А может быть, просто упрямей. Он за мной версты три в непролазной чаще мчался, но всё, чего он добиться сумел – это на болото меня загнать.

Как раз тут я от него и оторвался. Я-то лёгкий, меня трясина выдержит. А Пахом – хоть и худой, а всё ж таки взрослый, здоровый мужик. Он потоптался немного у края болота, глядя, как я без труда с кочки на кочку перескакиваю там, где он сам и со слегой ступить не решился бы, и повернул назад.

И правильно сделал, я вам скажу! Даже мне в хляби той порой несладко приходилось. А ведь мы, Беловодские к болотам привычны. Таких топей лесных, как у нас, нигде в мире нет. Разве что в Севкином Семиреченске.

Вот ведь нашёл время про дружка бывшего вспоминать! Если так уж тоскливо без него, отложи воспоминания до более удобного случая. А сейчас нужно на твёрдую землю выбираться. Ты бы ещё о русалке своей задумался!.. А что, всё правильно – болото, вода, русалки. Или всё-таки в стоячей воде они не живут? А кто живёт? Водяные? А может, утопленники? Точно, матушка рассказывала – они путников за ноги хватают и на глубину утаскивают. Оттого их всё больше и становится.

Ой, что-то сапог глубоко в трясину ушёл! Не схватила ли меня чья-нибудь рука костлявая? Мокошь-заступница, зачем же я в такое место гиблое полез-то?!

Вслед за мгновенным испугом прояснение сознания пришло. Да, здорово измотала меня беготня по болотам! Мало того, что сам с собой говорить начал, так при этом ещё и такую чепуху нёс! Если я в скором времени на суше не окажусь, то могу и совсем разум потерять и навсегда в той трясине остаться.

Глава одиннадцатая,

в коей судьба героя от одной опасности к другой водит, а затем короткую передышку ему даёт.

Сказано – сделано. Только сказано быстро было, а твёрдую землю под ногами я почувствовал лишь много позже полудня. Ко всем бедам в придачу ещё и клубок мой куда-то затерялся. Может, отстал по дороге, или в трясину угодил. А возможно, решил он, что задачу свою выполнил. Из терема княжеского меня вывел, от погони уберёг. А дальше, друг Емеля, сам выкручивайся. Ну, что ж, и на том спасибо! Хотя с клубочком путеводным я бы из болта этого куда скорее выбрался.

И напрасно я к нему так пренебрежительно отнёсся. Хорошее болото. Настоящее, большее, топкое. Один ворот рубахи на мне сухим и остался. Да и то не сухим, а насквозь пропотевшим. Потому как напрыгался я по кочкам изрядно. Хорошо ещё сапоги свои в трясине не оставил, и то удача необыкновенная. Вот только больно тяжелы они стали. Как будто не воды, а свинца я в них зачерпнул.

Ну, ничего, вон до того бугорочка сухого, мхом заросшего, доберусь и там передохну. Сапоги сниму, воду из них вылью. Хорошо бы ещё костерок развести, да обсушиться. Но вот беда, огнива я с собой не прихватил. Не собирался я сегодня в лес как-то.

Ой, да что ж это делается, Сварог-заступник! Облюбованный мной пригорок и с громким криком на меня бросился:

– Држи ево, мать вою рстак! Неча плес нашму шасть!

Следом из-за деревьев ещё две моховых горы выбежали. Именно – выбежали. Потому что успел я у них ноги разглядеть. Кроме того, диковинные созданья наверняка ещё глаза, рот и руки имели. Очень сильные руки. Это я уяснил, когда они меня легко и быстро скрутили и в вглубь леса поволокли.