Старгородские тайны - [14]
Спервоначалу наши мысли о дедовом чуде особой глубиной не блистали: "Ух, ты!", "Эвон!", "Вот это громадина!". Потом, приглядевшись, мы с Севкой стали обмениваться замечаниями более дельными. Только были они неутешительными. Ни порчи злоумышленной, ни поломки какой случайной нигде видно не было. И в наговорах ничего подозрительного не обнаруживалось. Да ещё хозяйские рассуждения с толку сбивали. Забавно, что думал Радим так же, как и говорил – словами неполными, исковерканными, будто жёваными:
– Ходят, сморят, трогат всё, ёнть, буд чво пнимат. А главн дел, млчат, мастера хренвы! Хуш б пкрутили чво!
Выполнять лешаковы пожелания я не стал, а лишь, отчаявшись неисправность отыскать, принялся краем глаза горницу осматривать. Изнутри Радимово жилище оказалось намного приятней, чем снаружи. Не бедно жил дед. Печь изразцовая, на лавках – полотна новые, добротные, на полках – дорогая посуда из гоблинского фарфора и ложки серебряные.
– А ент всё по стронам зыркат, – тут же раздался в голове дедов подозрительный голос. – Каб не спёр чво!
– Бабушка! – беззвучно взмолился я. – Увела бы ты его куда, что ли. Совсем подумать не даёт.
– Как же я его уведу? – отозвалась старушка. – Да и не пойдёт он никуда. Не доверяет Радим тебе, разве не слышал?
– Так что же делать?
– А ты заслонись от него, соколик. Мысленно рукой по лицу его проведи, как будто след чей с земли стираешь. И он из головушки твоей безвозвратно исчезнет.
Я сделал, как было велено. Надоедливое ворчание и впрямь прекратилось. Но легче от этого наша задача не стала. Какой бы силой бабкин отвар не обладал, я по-прежнему не находил ни единой зацепки. Все части устройства были подогнаны, как полагается. Наговоры нигде не обрывались, не сминались. Правда, в распознании чужих тайн я не такой дока, как Севка. Но и он, похоже, в затруднении находился. А, скорее всего, никакой поломки в дедовом чане и не было.
– Без тебя вижу! – огрызнулся Севка. – Но должна же быть причина,по которой он не работает.
– Так, может, не в нём твоя причина, а где-то на стороне? – продолжал спорить я, ни на что особо не намекая, просто не желая уступать напарнику.
– Да что ты понимаешь?! – вскипел было дружок мой, да вдруг замер, задумался надолго и даже вроде как от мыслей моих заслонился.
– А ведь тут ты, пожалуй, прав! – произнёс он вслух.
До того неожиданно, что дед Радим, привыкший уже к нашему молчанию, испуганно вздрогнул:
– Чво гришь?
Но Севка так уверенно, словно всю жизнь приказы раздавал, приложил палец к губам, что даже строптивый хозяин мешать ему не осмелился. А мы с бабкой Милонегой ни о чём и спрашивать не стали. Знали, Севке дай только за ниточку ухватиться, он весь клубок размотает, да ещё два соседних прихватит.
И, надо сказать, не обманулись мы в ожиданиях своих. Напарник мой подошёл к большому серебрёному зеркалу, прямо над чаном на стене висевшему, и повернул его к нам тыльной стороной. Я поглядел на него и ахнул. От самого верхнего края зеркала начиналась узенькая, тоньше волоса, и даже волховским зрением едва различимая ядовито-зелёная светящаяся полоска. И уходила она куда-то вверх, то ли на крышу, то ли на чердак.
Вот она, порча! Да какая! Большим мастером наведённая и тщательно укрытая. Как она от зеркала к чану добирается, того даже Сёмка распознать не сумел. Но это уже и не важно. Главное, что источник всех бед мы отыскали.
– Расспроси-ка его, бабушка, про это зеркало! – не попросил, а, скорей, распорядился Севка.
Бабка Милонега не стала спрашивать, за что ж ей такая честь выпала. И так ясно – с нами дед и словом не обмолвится.
– А скажи, Радим Берендеич, – заворковала она, – ты через это зеркало не в мир ли смотришь?
"Смотреть в мир" – по-старогородски означает как раз то, что я проделывал с бабкиным яблочком на блюдечке. Хитрость тут не великая. Стоит за городом на Косом холме, вотчине боярина Осинского, чародейный Алатырь-Камень. Да не просто стоит, а видения всякие от себя во все стороны испускает. Новости городские, игрища, да гуляния, песни-танцы и прочие картины, добрым людям любезные. Откуда видения эти берутся – по-разному объясняют. Одни говорят – от богов, другие считают – от князя, а третьи и вовсе на боярина Осинского кивают. Не знаю, кто из них прав. Но, если на крышу уловитель особый приспособить, (ну и, конечно, на живую воду не поскупиться), то можно видения те прямо в избе наблюдать. Простые люди, такие, как бабка Милонега – на блюдечке. А кто побогаче – те в зеркале. Стоит оно много дороже, зато и видно в нём гораздо лучше. Дед Радим, на торговле живой водицей разбогатевший, тоже, видать, на удобство польстился.
– Дк, чво ж мне, на морд свою в ём любовац?! – не стал отпираться лешак.
Я едва усмешку сдержал. Голова Радимова, на заросший мхом трухлявый пень похожая, была воистину зрелищем достойным.
– А давно ль оно у тебя? – продолжала выпытывать бабка.
– Дк, с месц, кжись. Я ёво, едрён пустозвон, у Скробгатова купил. А птом ён, кпец значьт, мне рогатну кую т прслал, велел на крыш пставить. На следущ день прыбор и пвредилсь, – охотно, но не совсем понятно объяснил дед. – А чво те, Млонег, зеркл т моё здлось?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.