Стареть, не старея. О жизненной активности и старении - [3]

Предстоял свободный доклад. Свободный или несвободный, но было вовсе не просто изложить суть процесса старения для обычной публики. И сам я лишь спустя несколько лет могу высказать более ясные мысли по этому поводу. Я хотел наглядно показать слушателям, что старение — всеобщий процесс и касается не только людей, но и неживой материи. Тема могла бы вызвать интересную дискуссию. В моем книжном шкафу стояла старая Библия, издание 1856 года, в кожаном переплете. Она была вся изъедена книжным червем. Я взял ее из шкафа и раскрыл. Несколько листов выпали, когда я стал переворачивать страницы. Я был очень осторожен, но, несмотря ни на что, бумага крошилась под пальцами.

Это была старая, очень старая книга.

Происшествие с распадающейся Библией произвело впечатление на слушателей. Они не могли не почувствовать, что так же, как книга, ставшая хрупкой, их жизнь сделалась куда более уязвимой. Для них это было открытие: оказывается, все дряхлеет. Но я поведал им, что в Библии есть то, что совсем не стареет: ее содержание. Библию читают, цитируют, поют и переиздают снова и снова. Тексты ее по-прежнему полны жизни.

Накапливание повреждений

Казалось бы, сравнить старых людей со старыми книгами достаточно просто, но это не так. Такое сравнение пришло мне в голову после знакомства с трудами нобелев­ского лауреата Питера Медавара[2]. Дело было в 1998 году в Англии, когда я впервые задался вопросом, почему мы стареем.

Мое поколение врачей, сидевшее на студенческой скамье в 1970–1980-х годах, воспитывалось на различии между детьми и взрослыми. Более разнообразных вариаций в возрасте мы тогда еще не знали. О старении говорилось лишь мимоходом. И только позднее, в Анг­лии, я усвоил принципы процесса старения. Стоит отметить, что мне пришлось выйти за пределы медицины и заняться биологией. Задача биологов заключается в объяснении разнообразия и жизненного пути — развития, размножения и упадка — видов в различных условиях. В биологии уже давно размышляют о процессах старения, ими занималось множество ученых, начиная с Чарлза Дарвина. Поразительно, что медицина так мало внимания уделяла обширным биологическим знаниям и формированию научных представлений в этой области, тем более что в настоящее время в большинстве своем именно пожилые люди прибегают к врачебной помощи.

В Англии, вдалеке от больничных коек своих пациен­тов, в составе исследовательской группы биологов, проводивших эксперименты с червями и мухами, я нашел время, чтобы подумать о процессе старения. Почему все функции организма приходят в упадок? Одним из классических мыслителей, с трудами которого я тогда познакомился, и был Питер Медавар. Он получил Нобелевскую премию за работы в совершенно иной области — трансплантации почки. На открытии своей лаборатории в 1951 году он произнес речь An Unsolved Problem of Biology [Нерешенная проблема биологии], послужившую толчком к пониманию того, почему мы стареем. Вплоть до сегодняш­него дня читаешь его речь с истинным наслаждением. В Лейдене мы пользуемся ею как введением в наш курс «Старение» для студентов-медиков.

Медавар умеет вызвать интерес у читателя, простыми словами он добивается понимания всеохватывающего процесса старения. Его сравнение стеклянных бокалов с людьми заставило меня совершенно по-новому взглянуть на это явление. Когда бармен собирается налить пива и, поднося бокал к крану, легонько задевает его за стойку, стекло разбивается вдребезги. Возможно, в стекле сохранялось остаточное напряжение из-за неравномерности при прессовке или дутье: фабричный дефект. Но подавляющее большинство стеклянных бокалов, разлета­ющихся на осколки, просто-напросто старые и разрушаются от незначительного столкновения. Молодое стекло от легкого удара звенит: столкновение с твердым предметом улавливается материалом бокала. Какое отличие от старого стекла, которое глухо отзывается на легкий удар и разрушается! Мы говорим об усталости материала, накоплении незначительных повреждений в его структу­ре. Старый стеклянный бокал внешне выглядит вполне хорошо, но разбивается при малейшем ударе, так же точно старая резина рвется, если попытаться ее растянуть.

Подобно книгам и пивным бокалам, со временем портятся и стиральные машины; и вовсе не из-за фабричных дефектов, но из-за того, что с годами возникает такой износ, машине наносится такой ущерб, что она выходит из строя при обычной, а не при чрезмерной нагрузке. Она уже старая и ее нужно заменить на новую.

Поскольку изготовители стиральных машин хорошо знают их скорость старения, они могут точно оценить срок их эксплуатации. Выбор материала и применяемая технология определяют в наибольшей степени, как долго должна работать машина. Вовсе не случайно, что стиральная машина «внезапно, к несчастью, разваливается на части» и ее нужно менять. Их ведь именно с таким расчетом и спроектировали! Вы можете поискать в Интернете таблицы, на какое число стирок рассчитана та или иная машина.

Понимание того, что вся неживая материя стареет, — существенный шаг в постижении процесса старения человека. Мы стареем не оттого, что живем, но просто из-за того, что мы «существуем». Это универсальный принцип. Книги, стаканы, резина, стиральные машины стареют, даже если ими не пользуются. С течением времени в материале возникают дефекты, из-за которых даже при незначительных нагрузках он разрушается. То же самое происходит, когда возникают нарушения в тканях, из которых состоят живые существа, из-за чего люди страда­ют от развивающихся недугов, болеют и в конце концов умирают. Таким образом, старению можно дать следующее определение: что-то или кто-то с годами становится более хрупким и уязвимым и от небольшой нагрузки ломается или погибает. Тем самым старение получает однозначно негативную эмоциональную оценку, которая на вопрос: «Как ваше здоровье?» побуждает ответить: «Разве не видите? Все хуже и хуже».