Старец Силуан Афонский - [12]

Правда, почти все святые подвижники прошли чрез борьбу с демонами ^{9} и в этом смысле встреча с ними нормальное явление на путях к духовному совершенству, но сколько было таких, которые пострадали от них: сколь многие до конца жизни пребывали душевнобольными, сошли с ума: сколько людей дошло до страшного отчаяния и гибели; сколько самоубийств и всяких преступлений совершается в мире вследствие демонической духовности. ^{10}

Кто вел с ними борьбу, тот знает, как они бывают умны и часто льстивы с теми, кто принимает их, и как яростны — когда их отвергают. Всякий раз, когда с подвижником происходит то, что было с братом Симеоном, духовный отец напрягает внимание свое. Борьба с демонами не должна приводить в страх: страх — наполовину поражение: появление его ослабляет душу и делает ее более доступною демоническому насилию.

Брат Симеон был наивный, но мужественный; однако, пребыть спокойным в подобных случаях невозможно.

* * *

Из Житий Святых, из творений Святых Отцов-аскетов, из бесед с духовниками и другими подвижниками Святой Горы молодой монах Силуан постепенно научается более совершенным аскетическим деланиям, пребывая неизменно в подвиге, который большинству покажется вообще невозможным. Сон его по-прежнему прерывчатый — несколько раз в сутки по 15–20 минут, в обшей сложности от полутора до двух часов в сутки. В постель по-прежнему он не ложится, но спит сидя на табурете; пребывает в трудах днем, как рабочий; несет подвиг внутреннего послушания — отсечения своей воли; учится возможно полному преданию себя на волю Божию; воздерживается в пище, в беседах, в движениях; подолгу молится умною Иисусовою молитвою — делание наитруднейшее, сокрушающее положительно все человеческие силы, и, несмотря на весь его подвиг, свет благодати часто оставляет его, а бесы толпою окружают ^{11} по ночам.

Смена состояний, то некоторой благодати, то оставленности и демонических нападений, не проходит бесплодно. Благодаря этой смене, душа монаха Силуана пребывает в постоянной внутренней заботе, бодрствовании и усердном искании исхода. Непрестанная молитва и умное трезвение, которому он учился со свойственным ему терпением и мужеством, открыло ему новые горизонты духовного ведения и обогатило его новыми средствами в борьбе со страстями. Ум его чаще и чаще находил то место внимания в сердце, которое давало ему возможность наблюдать за совершающимся во внутреннем мире души. ^{12} Сравнение состояний и переживаний приводит к более ясному пониманию происходящего с ним. Зарождается подлинное духовное ведение и рассуждение. Приобретается знание о том, как подкрадываются помыслы различных страстей, а также и о том, как действует благодать. Силуан входит в жизнь разумного подвига, осознав, что главный смысл такового заключается в стяжании благодати. Так вопрос о том, как стяжевается благодать, как хранится, почему и за что оставляет душу — становится одним из основных и главнейших вопросов всей его жизни.

В своем подвиге за сохранение благодати монах Силуан доходил до мер, которые людям иного типа покажутся недопустимо жестокими и могут даже породить мысль, что такого рода беспощадность к себе является извращением христианства. Но это, конечно, не так. Душа, познавшая Бога, возведенная в созерцание мира вечного света и затем потерявшая эту благодать, находится в таком состоянии, о котором не имеет представления не познавший всего этого в такой же степени. Страдание и скорбь этой души — неизъяснимы; она испытывает особую метафизическую боль. Для человека, видящего свет безначального бытия, испытавшего полноту, радость и невыразимую сладость любви Божией, — в мире сем не остается уже ничего, могущего его прельстить. В каком-то смысле земная жизнь становится для него тяготою, безрадостной, и он с плачем ищет снова той жизни, к которой ему дано было прикоснуться. Муж, теряющий свою жену, горячо и глубоко любимое существо, или мать, потерявшая единственного возлюбленного сына, — лишь отчасти могут понять скорбь потерявшего благодать, потому что любовь Божия и по силе своей, и по достоинству своему, и по сладости своей, и по несравненной красоте своей и власти — безмерно превосходит всякую иную человеческую любовь, и потому Святой Иоанн Лествичник говорит о потерявших благодать, что страдания их превышают страдания приговоренных к смерти или страдания плачущих о мертвецах своих.

Исключительность потери и страдания с нею связанного — толкает на исключительные подвиги; и представьте себе мучение души, доходящей до изнеможения в своем подвиге и все же не достигающей искомого. Благодать лишь изредка на короткие минуты свидетельствует о своей близости, и затем снова скрывается. Душа тяжко страдает от мрака богооставленности; ум, несмотря на трудный подвиг непрестанной внутренней молитвы, омрачается и видит бесов; по ночам они часто приходят и беспокоят монаха, стараясь оторвать его от молитвы или, по крайней мере, не дать чисто молиться. Много неясного для души в этой борьбе, и недоумевает она, зачем и почему это так? От многих болезненных страданий сердца — плачет монах, душа тоскует и ищет Бога, а кругом мрачные бесы, бесстыдные, пошлые, злые, отвратительные. «Где же Ты, Господи… вскую оставил мя еси?»