Старец Арсений Пещерник, сподвижник Иосифа Исихаста - [26]

— Бог дал мне два дарования: первое — вкушать пищу два раза в день, а второе — никогда не болеть и не положить за всю жизнь в рот ни одной таблетки.

И разве это не было действительно особенным даром — после стольких суровых подвигов никогда не болеть и никогда на протяжении более чем семидесяти лет не мыть тела водой, кроме головы и ног? И, однако, тело старца всегда благоухало приятным ароматом пустыни.

Я уже не говорю о блохах, клопах и вшах, являвшихся постоянными сожителями двух подвижников. Они взимали свою дань даже с того небольшого количества крови, которое оставалось у старцев после столь строгого поста и умерщвления[114] тела. И, несмотря на это, старец Арсений никогда не болел и до самой старости силы его не оставляли.

Во время одного небольшого собрания братии он между прочим сказал нам следующее:

— Насколько это в ваших силах, следите за тем, чтобы все отцы были вами довольны. Если в киновии у тебя хорошие отношения с девяносто девятью братиями, а одного брата ты по невнимательности огорчил, то он становится препятствием в твоей молитве.

Однажды один брат положил передо мной поклон и говорит: «Благослови, геронда. Я опечалил одного брата и потому молитва не идет». Я отвечаю ему: «Ну, ничего страшного. Положи перед братом поклон, чтобы пришла любовь, и молитва вернется снова». — «Геронда, но ведь я положил поклон перед тобой, разве этого недостаточно?». — «А вот и нет, — говорю ему, — недостаточно. В чем ты перед ним провинился, за то и попросишь прощения». Я видел, как внутри него происходила борьба. Наконец, он пошел и попросил прощения. На следующий день он приходит снова и говорит мне: «Спасибо, геронда, за совет. Всю прошедшую ночь я молился с радостью и умилением».

— Геронда, просить прощения — это хорошо, но случается, что попросишь у кого-либо прощения, а он не прощает. Как быть?

— Ты попросил прощения? Значит, ты свободен. Следи лишь за тем, чтобы иметь любовь к брату. И впредь, пока он не примет твоего покаяния, немного тяни за него и четку[115].

Эти простые, но мудрые советы множество раз даже доныне служили для нас настоящей опорой в шествии по монашеской стезе.

Из жизни старца Арсения

Однажды в нашем монастыре, где отец Арсений провел последние годы жизни, один брат сказал ему:

— Старче, я сделал свои поклоны и перетрудился.

— А сколько поклонов ты положил?

— Сто пятьдесят.

Старец поворачивается ко мне и говорит:

— Ты слышал? Он положил сто пятьдесят поклонов и перетрудился!

Он сказал это со всей своей простотой и удивлением.

Когда у него собрались несколько юношей, я нашел подходящий момент и для нашей духовной пользы задал ему вопрос:

— Геронда, а вы сколько поклонов делали?

— Мы, когда были молодыми, делали до трех тысяч поклонов, и четку всю ночь я тянул с крестным знамением[116]. Но однажды у меня схватило плечо, и я сказал об этом Старцу. С тех пор он велел мне тянуть четку, не творя крестных знамений, кроме тех, к которым нас обязывает наше ежедневное правило.

— Если можно, расскажите нам немного о ваших со Старцем подвигах.

— Первые годы в скиту святого Василия мы, похоронив своего старчика, подвизались вдвоем, но каждый по отдельности — в своей келии.

По инициативе Старца мы испробовали все виды бдений, о которых пишут святые отцы. Долгое время мы никогда не ложились в кровать. Бдение наше начиналось вечером и заканчивалось утром, на восходе солнца.

Когда уже светало, мы, уставшие и истощенные, садились в стасидии и на скамеечку, чтобы, прежде чем заняться рукоделием, отдать плоти положенную дань. Что же до пищи, то всегда, на протяжении всего года мы вкушали один раз в день, главным образом сухари, или хлеб, или еще что-нибудь, что попадалось под руку, без масла, кроме суббот и воскресных дней.

Днем мы занимались рукоделием, а я более всего следил за внешними нуждами келии. Одновременно мы непрестанно произносили «Господи Иисусе Христе, помилуй мя». Празднословие для Старца было смертным грехом[117].

— Ох, геронда, от такой жизни, что вы рассказываете, мы помрем.

— Нет, не так. Не смотрите на нас. Вы выполняйте две вещи, и у Христа мы будем вместе: послушание и свои духовные обязанности. Что же до поклонов, то делайте их по рассуждению старца — каждый по своим силам.

Я вам скажу еще о двух вещах. Насколько возможно, следите за языком, чтобы он не празднословил и не осуждал, но непрестанно творил молитву, когда вы заняты работой. Трудно это?

— Нет, геронда.

Вот вам мое благословение, исполняйте это, и у Христа мы все будем вместе. Ангел-хранитель да шествует впереди вас.

Отныне и впредь будут говорить: «Иеромонаха Харалампия»

В Буразери мы прожили двенадцать лет (1967–1979). Келия эта была такой большой и удобной, что мы могли бы жить там даже до сего дня.

Но отсутствие людей в монастырях часто вынуждало их отцов просить нас укрепить ту или иную обитель по примеру братства из Проваты, с келии святого Артемия, которое успешно перешло в идиоритмический тогда монастырь Филофей, где был недостаток в монахах.

Братство старца Арсения в Буразери

Несмотря на свое первоначальное сопротивление, наш старец склонился на теплые просьбы своих духовных чад из монастыря Дионисиат. Хотя там было достаточно много молодых по возрасту монахов, тамошние отцы, думая о будущем, поспешили укрепить обитель братством и присутствием своего многолетнего духовника старца Харалампия.