Старая записная книжка. Часть 3 - [20]

Вечером ездил я в коляске с Трубецким в Schlackenwert – первую станцию от Карлсбада, и поместье герцога Тосканского, которое дает ему до 35000 франков доходов. Все в упадке и запущении, но старинный сад прекрасен и очень тенист. Писали к Павлу.

Давно не принимался я за свой дневник. Постараюсь хотя наскоро собрать свои воспоминания.

Немножко от жаров, немножко от бессонниц, которые начинали меня тревожить, немножко от Карлсбада, который начинал мне надоедать, немножко от именин своих, чтобы не разыгрывать здесь торжественную и праздничную роль именинника (Алексей Лобанов говорил о племяннике своем графе Воронцове, что он похож на вечного именинника), решился я съездить в Мариенбад.

28 числа, около 5-ти часов после обеда, сели мы с женой в свою коляску, запряженную четверкой почтовых лошадей, и пустились в путь. Только успели мы доехать до Гамера, как погода переменилась, воздух охладел и полил дождь.

Можно сказать, что дорога слишком живописна для проезжающих. Все горы да горы. Шагом или въезжаешь на гору или с горы съезжаешь. Тормоз наш был в таком употреблении, что скоро прорвался, надели запасный крючок, да и он протер колесо до дерева, и хорошо еще что без беды доехали. Мы проехали станцию Petschau с замком, принадлежащим герцогу Бофору и купленным у Кауница.

Нам говорили, что до Мариенбада не более пяти часов езды, но надобно всегда придать несколько часов к сказанному, и доехали мы не ранее полуночи. Разумеется, весь Мариенбад давно уже спал. Долго стучались мы в дверях нескольких гостиниц, но никуда нас не впускали и говорили, что все занято. Наконец нашли мы гостеприимную гостиницу zur Stadt Weimar, где и приютились в трех хороших комнатах.

Ночь провел я очень хорошо. Мариенбад мне очень понравился своей красивостью, миловидностью и опрятностью. Тут все свежо. Все с иголки: дома, галереи, прогулки, источники с красивыми навесами и пр. Вообще более простору и дышишь свободнее. Природа не так грандиозна, как в Карлсбаде, но зато более удобна для ежедневного употребления. В Карлсбаде все ущелья, все взбираешься или слезаешь по длинным коридорам с некоторыми отверстиями для зрения на живописную даль.

29-е. Ходил я по городу и близким окрестностям. Видел Kreuzbrunn, который более всех употребляют, Karolinenbrunnen и пр. Ездили мы на Flaschenhuette, где выделываются глиняные кувшины для отправления воды в разные края. Выделка очень легка и скоро изготовляется. Работник кладет на маленький станок кусок глины и в две минуты ручной работы кувшин готов.

Тут их выделывают до 700000 в год.

Мариенбад, собственность духовенства, в медицинском отношении слывет холодным Карлсбадом (das kalte Karlsbad). Тут я нашел из русских московского Боде с петербургской дочерью, которой удаление из Петербурга толкуют различным образом, Ивана Фундуклея, которого знал губернатором в Киеве и который ныне сенатор в Варшаве, Ломоносова с женой, урожденной Щербатовой (он оправляется от своего паралича, начал ходить, двигать рукой и говорить довольно внятно), Абрамовых, которых мы знали в Дрездене, и сестру ее, молоденькую и хорошенькую вдову. Есть и другие русские, но я их не знаю; между прочими сибирский генерал-губернатор Муравьев.

30-е. Часу в 3-м, после обеда, оставили мы Мариенбад и отправились в Koenigswart, замок и летнее пребывание князя Меттерниха. Довольно красивое и лесистое местоположение. Парк и дом очень хорошо содержаны. В доме много картин, фамильных и царских портретов, мраморная статуя Каковы, изображающая историю. При замке Museum с разными древностями, редкостями естественными и современными знаменитостями, как то: рукомойник Наполеона на острове Эльба и другие принадлежавшие ему вещи и разные другие принадлежности и памятники многих знаменитых лиц. Также показывают тут две египетские мумии в их гробах. И сам бедный хозяин не такая ли же политическая мумия, заживо пережившая свою деятельность, свою славу и свою эпоху. Самого его в замке не было, а были два сына его, которых, впрочем, я не видал.

Из Koenigswart отправились мы в Эгер через Sandau, где угостили нас по-русски, т. е. продержали на станции более 3-х часов, хотя на глазах наших отправлялись дилижансы, и не знаю, каким образом, но верно с грехом пополам, дали пару лошадей графу Стадиону, который приехал после нас. Граф Стадион говорил мне, что ни к чему не поведет жаловаться на неисправность почты, потому что держит ее князь Меттерних. Это также по-русски.

Переменили лошадей в Эгере, поехали ночевать в Franzensbad на квартиру Абрамовых, которые нам ее предложили. Приехали туда к полночи и кое-как улеглись спать, и я спал хорошо.

1 июля. Утром походил я немножко по городу и по проулкам около источников и отведал Salzquelle, которую я пил в Петербурге, и довольно безуспешно, при начале болезни моей. О Franzensbad нечего сказать особенного: довольно опрятно, площадки, обсаженные деревьями, где гуляют и пьют кофе, укрываются от зноя солнца.

В Эгер приехали мы в полдень. Пошел я смотреть в доме бургомистра комнату, в которой Wallenstein был убит. Тут сохраняется оружие, которым он был убит, и некоторые резные шкафы, ему принадлежавшие. Теперь комната завалена канцелярскими бумагами. Осмотрел я развалины старого замка, в котором церковь с красивыми мраморными колоннами и одно окно, также с маленькими мраморными колоннами, хорошо сохранились.