Старая ветошь - [37]

И больше они не вспоминались, не бередили.

* * *

Потом его втянули в растаможку-затаможку ветоши давние шапошные знакомцы. И вот уже несколько месяцев он занимался «продвижением нового брэнда на рынок столицы».

«Шкуры неубитых людей» – так он называл эти пакеты с остатками чужих одежд.

– Куски тряпок, некогда бывшие одеждой, уже никого не согреют и не введут в заблуждение: встречают-то по одёжке! Ложь людей распространяется и на одежду.

У животных и птиц – мимикрия, у людей – сезонные одежда и обувь.

Метафора – «скелеты в шкафу». Обычно там одежда, и про скелеты не всегда вспоминается. Вещи висят бестелесно на плечиках, лежат стопками. Новые и подержанные, цветные и чёрно-белые. Удобные, привычные. Любимые и просто – жаль выбрасывать. Чем-то и они всё-таки дороги хозяевам шкафа, к чему-то отсылают, к разным воспоминаниям. Или просто руки не доходят, духа не хватает – сложить в пакеты и выставить возле мусорника. Собственно, вся жизнь – это перемена одежд в разное время и для различных обстоятельств. От удачного выбора зависит качество и комфортность жизни.

«Не бывает плохой погоды, бывает неудачная одежда» – вспоминал он английскую поговорку.

Такая пёстрая – «материальная» жизнь.

Для человека непосвящённого ветошь – просто «тряпки», но они имеют чёткую классификацию, размер, маркировку, качество и предназначение, эти тонкости не всем ведомы. Наверное, и свою энергетику имеют, после соприкосновения с разными людьми и их судьбами. Но так далеко Алексей в «размышлизмах» не лез.

Прежде всего, они были из разного материала – бязи, хлопка, шерсти, нитяной «путанки», трикотажа, обрезков марли. Использовались в зависимости от сферы применения. Требование же было едино – гигроскопичность! Способность впитывать влагу, масло, суспензию. Поэтому отходы ткацкого и швейного производства, новые, волглые, не годились. Всё должно было быть хоть однажды простирано.

Годился переработанный на лоскутки определённого размера «сэконд-хэнд». Но в России народ в основной массе старался снашивать одёжку «в дым», да и практики сбора, системы использования ношеной одежды – не было.

Везли из-за границы. Сортировали там, что поновей, продавали на вес, а остальное резали на специальных машинах и в брикетах по десять килограмм в прозрачном толстом полиэтилене растаскивали в фурах и вагонах до Урала, Сибири, мечтая «взять под крыло» какой-нибудь завод-гигант или солидный сервисный автоцентр. Был большой спрос, вот и везли издалека, из Европы, Америки и даже – Канады!

Бумага обтирочная или синтетика многоразовая стоили дорого, опять же её надо было стирать для повторного применения, а это – невыгодно, и не все покупали. Реклама утверждала, что за этим – будущее, но не у всех оно пока есть.

Итак – Алексей в «Жёлтых страницах» отыскал несколько фирм, стал обзванивать и предлагать свой товар. День начинался как обычно.

Он определил, что на первом месте по потреблению находятся типографии, потом автосервисы, производства, и даже рекламщики, которые моют и протирают постеры на Кутузовском, все они «кушают» ветошь тоннами.

Некоторые не подозревали, что такое «ветошь», отговаривались наличием старых вещей у себя дома и у сотрудников. Некоторые с интересом слушали его рассказ, слегка торговались, но просили выслать рекламу, прайс-лист.

Алексей тут же переключался на факс, или вообще без разрешения цеплял к электронному адресу рекламную страничку. Отмечал у себя в «гроссбухе» адрес, число, реквизиты.

Уговаривать он умел. Мог ввернуть в разговоре цитату, выдержать паузу, «поиграть голосом». Ошарашенный собеседник, как правило, соглашался взять «на пробу сто кило». Тут же скидывались реквизиты для оплаты.

В душе он сам удивлялся такой доверчивости, потому что хоть и деньги невеликие – несколько тысяч рублей, но всё равно это были деньги! И поступил бы он сам вот так, не глядя, сомневался, хотя по доверчивости мог запросто влететь в крутую авантюру с большими деньгами, из которой долго потом выбирался.

Пока не потерял квартиру, а вместе с ней – жену.

Вскоре он обслужил десять фирм, свою минимальную дневную норму, и стал собираться в «извоз». Дело в том, что заказавшие сто и более килограмм обеспечивались доставкой «за те же деньги». Чем-то надо было выгодно отличаться от конкурентов!

У него «под рукой» был старенький, белый «каблучок»-«опель». «Кушал» дизельный двигатель немного, в среднем и рубля не выходило на единицу, даже при доставке ста кило, но Алексей подстраховывался и минимальный объём обозначал – двести, или просил на пару дней отсрочить доставку, чтобы объединить хотя бы несколько небольших заказов.

«Каблук» по техпаспорту должен был брать семьсот кило, но реально входило не более пятисот, да и то капот задирался, как у старой «Волги», только блестящего оленя в прыжке спереди не хватало.

К тому же зимой не хотел Алексей насиловать старенький «опель».

Сегодня предстояло ехать в самый центр, расчёт наличкой, то есть без вычета налога, выгоднее, чем обычно. После развозки он обычно в офис уже не возвращался, ехал домой, в спальный район, а утром секретарь передавала ему записочки с адресами звонивших. Клиенты «большие» по просьбе Алексея получали от неё номер его мобильника и связывались сразу, напрямую. Это те, кто не меньше двухсот кэгэ хотел быстро прикупить. Другой «сЭрвис».