Старая русская азбука - [38]
(А. С. Изгоев. Конституционные силы России // Русская Мысль. М., 1907. Кн. XI. II отд. С. 146)
ДЕТСТВО
Я помню даже то время, когда колготок не было, а маленькие мальчики носили чулки на широком поясе на талии, называвшемся лифчиком. Я сам носил их так. И когда колготки появились, то считались они чисто женской одеждой. С лифчика свисали застёжки идентичные женским чулочным – с резиновой головкой. Очень практично. Живой XIX век. В нашей местности это было в 1967-м (без колготок) и в 1968-м (с их единичными экземплярами) годах. И сам был одним из колготочных мальчиков-пионеров.
СТАРАЯ РОССИЯ И СССР
Трудно, но важно представить себе, каким было человеческое лицо нашей страны ДО миллионных жертв Первой мировой войны и Гражданской войны. Ещё важнее понять её человеческое лицо ДО десятков миллионов жертв Великой Отечественной войны. Важно учесть и более 600 тысяч расстрелянных и миллион умерших в ГУЛАГе. Это, конечно, иное лицо, нежели изображают из себя белые и красные клоуны и пошляки.
ОКНО В ЕВРОПУ И НА ВОСТОК
Первые маршруты регулярной правительственной почтовой связи в России: 1665 – Москва – Рига (Ливония), 1668 – Москва – Вильна (Речь Посполита), 1693 – Москва – Архангельск, 1698 – Москва – Сибирь.
МАСШТАБ ЦЕН
В 1602 году на территории нынешних русских областей России один килограмм ржаного хлеба примерно стоил 1 копейку того времени, лошадь стоила 3–5 рублей, бык – 1 рубль, корова – 80 копеек, килограмм соли – 0,75 копейки, изба новая с обстановкой – 10 рублей, пивная бочка – 75 копеек, книга «Нового Завета» – 50 копеек, ведро вина – 8 копеек, шкура бобра – 1 рубль, шкура соболя – 1,5 рубля.
За месяц работы плотник получал 25 копеек, чернорабочий – 9, рыбак – 14, грамотей при работе – 40, сторож – 3, человек при торговле – 30 копеек.
МИЛЬ ПАРДОН, ДВОРЯНЕ
Но непрерывные массовые указания на то, что некто на момент 1917 года был «дворянином», отражает массовое непонимание давно свершившейся к 1917 году (уже к 1913-му!) гиперинфляции и крайней деградации сословного строя, его ничтожного качества и значения для политической и экономической реальности России, прежде всего в части дворянства, принадлежность к коему уже буквально не значила ничего ни в культурном, ни в политическом, ни в экономическом смысле, кроме учёта населения.
А сколько царских наград и чинов автоматически, за выслугу лет, на университетской и иной службе получали радикальные враги царизма! Ими полны массы их личных дел.
НАДО ПРИЗНАТЬСЯ
Борьба интеллигенции в 1905–1906 гг. за отмену смертной казни была борьбой за безнаказанность красного террора.
ЧИТАТЕЛЬ. ШТУДИЯ
В отличие от столетней давности работ Н. Рубакина о русском читателе и подобных им, опирающихся, как правило, на формулярные данные общественных библиотек, настоящая заметка не оперирует статистикой. Напротив, нам представляется возможность проследить за индивидуальным чтением анонима – по одной лишь книжке журнала «Дело» (1878, № 6): благо, он заявил о себе чернильными и карандашными заметками на страницах этого журнала. Старательно исправив опечатки в нумерации страниц и в правописании «фиты» и «ятей» и не задерживаясь на статье А. Михайлова о «производительных ассоциациях», читатель принялся за роман Омулевского (И.В. Фёдорова) «Шаг за шагом». Отмечая следы своего внимания к традиционно народническому тексту столь же многочисленными, сколь и неудобочитаемыми комментариями и штрихами, аноним подчеркнул между прочим:
– У нас на фабрике ничего без баб не делается, – пояснила она.
– Хороший обычай, – похвалил Светлов. – Не мешало бы и городам поучиться у вас, как жить.
От внимательного читательского взора не укрылось и место с очевидной (как ему показалось) логической лакуной. Подозревая руку цензуры, аноним твёрдо подписывает отмеченные абзацы: «пропуск». Роман заканчивается так:
Часу в пятом утра, начинавший уже засыпать, Светлов слышал ещё, как мимо окон их комнаты, незапертых ставнями, прошла кучка фабричных, с шиком напевая самую лихую фабричную песню (…)
От фабричных кулаков Возлетишь до облаков.
(…) Свободно и размашисто неслась по улице эта песня, и под её разудалые звуки Александру Васильевичу стал сниться какой-то волшебный сон.
Читатель не удержался от приписки: «Мысли хороши! Но скоро ли оне осуществлятся?»
Пристально было прочитано и окончание повести К. Долгово «Гордая воля». Здесь крестиком отмечены слова:
Он выстрадал свои впечатления, оттого-то от них веяло правдой, такой силой»; «я решилась быть свободной и равноправной и если не рождена такой, то хочу заслужить эту равноправность умственным развитием в уровень с людьми ума и дела»; и наконец, – «умственное развитие ведёт к нравственному освобождению.
Как всегда, в подобного рода литературе, концептуален финал повести:
Промелькнули годы борьбы, невзгод и светлого труда – восходит новая заря! Мы встретимся ещё с Лизой и её мужем на новом пути.
Поклонник «нового пути» далее с лёгким сердцем пропускает статейку по русской истории XVIII – начала XIX веков и «Последнее слово науки». Он принимается за «Современное обозрение» Н. Шелгунова, целиком посвящённое седьмому тому сочинений И.С. Тургенева: «Неустранимая утрата». Читатель отмечает для себя резюме тургеневских заслуг, – особенно «женские типы». И тут карандаш более не отрывается от журнальных страниц: то ведь огромная цитата – исповедь любящей девушки. Сплошь подчёркнут
Вышел в свет сборник статей и выступлений Модеста Колерова о внешней политике России в ближнем зарубежье и связанной с ней идеологической борьбе внутри России за 2009–2012 гг., большую часть которых составили публикации ИА REGNUM. Сборник «Предел Империй», таким образом, продолжает сборник автора «Война: внешняя политика России и политическая борьба» (М., 2009), объединивший статьи за 1999–2009 гг.В новую книгу включены, в частности, тексты об исторической политике и ревизионизме в современной Восточной Европе, новом «Нюрнберге» против России, программе «десталинизации» в России, теории «советской оккупации» Прибалтики, попытках из-за рубежа диктовать правила русскому языку («в Украине», «Таллинн», «Кыргызстан» и др.), политике в отношении российских соотечественников за рубежом, итогах имперского строительства в Евразии, включая опыт Европейского Союза, национал-империализме Венгрии, перспективах Казахстана и принципах новой внешней политики Владимира Путина.
История жизни и среды известного русского социалистического и либерального деятеля Петра Струве (1870–1944) — его политической и идейной борьбы до начала Гражданской войны в России: путь вождя русского марксизма 1890-х, автора первого «Манифеста» РСДРП (1898), одного из отцов социал-либеральной кадетской партии в 1900-х, идеолога классических идейных сборников «Проблемы идеализма» (1902), «Вехи» (1909), «Из глубины» (1918), редактора знаменитого, нелегального для России издания «Освобождение» (1902–1905), классического толстого журнала «Русская Мысль» (1907–1918) и других органов печати. Биографии предпослано историографическое введение, суммирующее итоги исследования и публикации наследия П. Струве. В приложении к биографии дано впервые составленное новое собрание сочинений П. Струве — те его политические тексты, что им самим по политическим соображениям не были включены в его последний сборник статей «Patriotica» (1911), либо были опубликованы после этой книги и потому не переизданы им ни в России, ни в эмиграции.
Сборник статей автора за 1999 — 2008 годы:— Тотальное Просвещение для Косово и всех нас (1999)— «Вечный мир» и вечные угрозы ему (2002)— Фронт против России: санитарный кордон и внешнее управление (2005)— Непризнанные государства бывш. СССР в контексте Балкан и Черноморского региона (2006)— «Косовский прецедент»: создатели и плоды (2007)— Империализм и «ближнее зарубежье»: Россия, Польша, Литва (2008)— «Ближнее зарубежье» России и «задний двор» США (2008)
В Москве выходит в свет сборник статей сотрудников и авторов ИА REGNUM «Точка взрыва: Россия, Кавказ и Ближний Восток. Сентябрь 2012».В сборник вошли статьи, частично опубликованные в ИА REGNUM в августе и сентябре: Олег Иванников «Сирия: арабская рулетка», Станислав Тарасов «Ближний Восток перед лицом суннитско-шиитской войны», Станислав Тарасов «Бумеранг «арабской весны» — от Северной Африки до Закавказья», Станислав Тарасов «Аншлюс для двух Азербайджанов», Олег Иванников «Грузинские военные инициативы и безопасность Абхазии и Южной Осетии», Виген Акопян».
Перед нами «белая книга» этнических чисток в отношении осетин. Факты, свидетельства. Конфликт тлел давно. В 1830 году российское правительство дало однозначный вердикт: грузины не обладают никакими правами на Южную Осетию. Сталин в излюбленной своей манере закладывать мины замедленного действия на всех границах между соседними народами пожертвовал осетинами в пользу Грузинской ССР. В 1991 году события на юге оказались в тени – Москва была занята схваткой между Горбачевым и Ельциным. Звиаду Гамсахурдиа никто не мешал.
В конце XIX века европейское искусство обратило свой взгляд на восток и стало активно интересоваться эстетикой японской гравюры. Одним из первых, кто стал коллекционировать гравюры укиё-э в России, стал Сергей Китаев, военный моряк и художник-любитель. Ему удалось собрать крупнейшую в стране – а одно время считалось, что и в Европе – коллекцию японского искусства. Через несколько лет после Октябрьской революции 1917 года коллекция попала в Государственный музей изобразительных искусств имени А. С. Пушкина и никогда полностью не исследовалась и не выставлялась.
В своей книге, ставшей частью канонического списка литературы по постколониальной теории, Дипеш Чакрабарти отрицает саму возможность любого канона. Он предлагает критику европоцентризма с позиций, которые многим покажутся европоцентричными. Чакрабарти подчеркивает, что разговор как об освобождении от господства капитала, так и о борьбе за расовое и тендерное равноправие, возможен только с позиций историцизма. Такой взгляд на историю – наследие Просвещения, и от него нельзя отказаться, не отбросив самой идеи социального прогресса.
В настоящей монографии представлен ряд очерков, связанных общей идеей культурной диффузии ранних форм земледелия и животноводства, социальной организации и идеологии. Книга основана на обширных этнографических, археологических, фольклорных и лингвистических материалах. Используются также данные молекулярной генетики и палеоантропологии. Теоретическая позиция автора и способы его рассуждений весьма оригинальны, а изложение отличается живостью, прямотой и доходчивостью. Книга будет интересна как специалистам – антропологам, этнологам, историкам, фольклористам и лингвистам, так и широкому кругу читателей, интересующихся древнейшим прошлым человечества и культурой бесписьменных, безгосударственных обществ.
В 1831 году состоялась первая публикация статьи Н. В. Гоголя «Несколько мыслей о преподавании детям географии». Поднятая в ней тема много значила для автора «Мертвых душ» – известно, что он задумывал написать целую книгу о географии России. Подробные географические описания, выдержанные в духе научных трудов первой половины XIX века, встречаются и в художественных произведениях Гоголя. Именно на годы жизни писателя пришлось зарождение географии как науки, причем она подпитывалась идеями немецкого романтизма, а ее методология строилась по образцам художественного пейзажа.
В книге, посвященной теме взаимоотношений Антона Чехова с евреями, его биография впервые представлена в контексте русско-еврейских культурных связей второй половины XIX — начала ХХ в. Показано, что писатель, как никто другой из классиков русской литературы XIX в., с ранних лет находился в еврейском окружении. При этом его позиция в отношении активного участия евреев в русской культурно-общественной жизни носила сложный, изменчивый характер. Тем не менее, Чехов всегда дистанцировался от любых публичных проявлений ксенофобии, в т. ч.
«Лишний человек», «луч света в темном царстве», «среда заела», «декабристы разбудили Герцена»… Унылые литературные штампы. Многие из нас оставили знакомство с русской классикой в школьных годах – натянутое, неприятное и прохладное знакомство. Взрослые возвращаются к произведениям школьной программы лишь через много лет. И удивляются, и радуются, и влюбляются в то, что когда-то казалось невыносимой, неимоверной ерундой.Перед вами – история человека, который намного счастливее нас. Американка Элиф Батуман не ходила в русскую школу – она сама взялась за нашу классику и постепенно поняла, что обрела смысл жизни.