Старая Русса в истории России - [8]

Речушка Утополь и озерко того же наименования в устье Ловати связываются глухим преданием с битвой, в которой пало много воинов, но еще больше утонуло на месте побоища. Это могло произойти только в схватке с варягами. Местные любители старины — М. И. Полянский в 1884 г. и В. А. Пылаев в 1915 г. находили здесь остатки древних земляных сооружений. А Марк Иванович Полянский даже пытался связать это предание с сообщением датского историка Саксона Грамматика начала IX в. о нападении датского короля Регнора на Даксона, зятя русского короля. “Регнор с флотом отправился in Russion и схватил близ Утгардии Даксона...”.

Эпизод героической борьбы с варягами хранит и предание о реке Перерытице в центре Руссы. Ее искусственное происхождение почти не вызывает сомнений, о чем свидетельствует название, профиль и насыпной грунт на берегах. Легенда же повествует: войска скандинавского короля Премона длительное время осаждали Русу, неоднократно безуспешно пытаясь штурмовать ее. Потеряв немалое число воинов, Премон решил лишить осажденных пресной воды отводом Порусьи особым каналом. И лишь тогда по осушенному руслу ворвался в город.

Въезжающие в Ловать со стороны Ильменя с удивлением воспринимают небольшой островок “Железные ворота”, чем-то схожие с портом Византии. А они напоминают вполне реальное — цепи, коими перегораживали русло от проникновения вражеских судов. Ведь всего несколько верст оставалось до входа в Полисть, на которой стояла Руса.

В среднем течении Ловати, где она наиболее извилиста и порожиста, шла густая сеть поселений, в том числе укрепленных, контролировавших каждый дневной переход тех же варягов на судах, ведомых лоцманами Взвада. Об этом свидетельствуют городища: Городок, Шелгуново, Верясско, Лука, Курско, Жидовичи.

Если ехать в обратном направлении от Ловати через Ильмень, то дорога раздваивалась — на Волхов и на Шелонь. Во втором случае требовалось свернуть налево в р. Подборовку, затем в р. Быстренькую. Однако последняя делала крутое колено, значительно удлиняя путь. Для устранения этого, согласно преданию, была прорыта р. Копань (около 1,5 км). Если присмотреться к ее берегам, местами заметно прослеживается земляной вал... Возможно, что был и путь через озерко Чагодовское, до него по ручью Волок, из него через Вороток Лебединский.

Селигерским путем можно было выйти на притоки Полы, а там – в Ловать и Ильмень в трех пунктах — волоках сравнительно небольших. Предпочтение, по-видимому, отдавалось Залучскому. Он начинался сразу у Селигера болотистой долиной, идущей в северном направлении. Повышения рельефа волока длиною 2,5 км мало заметны и ощутимы лишь вблизи озерка Глубочек. Из него вытекает ручей, тут же впадающий в Щебериху, приток Полы. Здесь до сих пор сохранились следы переволакивания судов — кюветообразные углубления, тянувшиеся на десятки метров.

У основания волока находилось укрепление Березовское, высокий холм с обрывистыми склонами. Раскопки конца 30-х дали много предметов древнеславянского быта и вооружения. Вся примыкающая волость по писцовым книгам XV в. принадлежала Марфе Борецкой, а затем Ивану III. На Щеберихе стоял и “владычен городок Молвотицы” (новгородского епископа).

Полновский путь через оз. Велье — р. Явонь — р. Пола в два раза длиннее и шел по холмистой местности, через систему речек и мелких озер с волоками между ними, общей протяженностью до 6 км. Здесь укрепления близ д. Пески и городка Деман. И, наконец, “Стержский” путь на Руса-Марево был еще сложнее, волоки длиннее. Однако через озерко Охват легче попасть на Западную Двину и великий путь “из варяг в греки”.

В заключение же заметим, что зимой Селигерский путь к Новгороду значительно укорачивался и шел на озеро Белье — Яжелбицы — Крестцы. Подобное предположение высказывали географ П. П. Семенов-Тяншанский и историк С. М. Соловьев. На санях придерживаться изгибов фарватера и волоков не было необходимости.

Освоение водных путей в IX — Х вв. способствовало росту не только Русы, Новгорода, Ладоги, но и Демяна, Молвотиц, Морева.

“Русы живут на острове”

Примерно в это время в языке жителей Приильменья появился корень “рус”. Одни ученые, начиная с М. В. Ломоносова, выдвигают славянское происхождение корня, ссылаясь на его географическое распространение здесь и в “грецизированной” форме “рос” — в Приднепровье. Однако на севере в него буквально вцепились норманисты, хотя уже со времен А. А. Шахматова речь идет только о возникновении имени. Реальное влияние норманно-варяжского элемента на развитие древней Русской земли решительно отвергается.

“Ряд исследователей вообще видят в “руси” не этническое, а политическое понятие (русь — дружина), превратившееся в наименование государства. Такое толкование тоже идет от Ломоносова. При этом термин “Русь”, как обозначение земли, входит в употребление только в IX — Х вв. Как политический термин на рубеже XI в. получает быстрое распространение на всю территорию восточного славянства, сохраняясь и дальше в представлении о русском народе” (СССР, БСЭ, М. 1948, с. 303).

Свыше двухсот лет длится эта дискуссия, то затихая, то снова разгораясь. В ней участвуют историки, географы, экономисты, юристы. В своем капитальном труде “История народного хозяйства” (М. 1952) украинский академик П. И. Лященко немало страниц уделил этой проблеме и вывел заключение: 1) Вопреки нашим летописям — среди норманнских племен не было племени с названием “русь”. В Новгородской же земле много древних географических наименований с корнем “рус”. Немало чисто бытовых, возникших “из внутренней жизни самого славянского народа”. 2) “Русь” не варяжского происхождения. Название могло зародиться “одновременно и у северных, и у южных славян на Великом торговом пути от Приладожья до Приднепровья”.